Мария не без труда удержала ее и продолжила:

– Отец знает, зачем я ездила в Скара Бра и что там искала. А что искали вы?

– Я не был там! – поднял кулак, словно давал клятву, хевдинг.

– А Рианна утверждает, что был!

– Мое слово против слова девчонки…

– Харальд может вновь назначить суд Господа. – В голосе королевны зазвенела сталь, напомнившая нрав ее отца. – А Хродгейр во второй раз может не быть так мягкосердечен.

Модольв скрипнул зубами, шагнул вперед.

Игни рывком натянул тетиву до щеки.

Хрольв присел, выставляя перед собой меч, а Свен занес над головой секиру.

– Pax vobiscum![69]– вскинул руки Бернар. – Остановитесь, люди!

Белоголовый тяжело дышал, втягивая воздух сквозь сжатые зубы. Скафти лениво ворочал шеей, поглядывая то на соратников, то на дружинников Черного Скальда.

Плечи Игни дрожали от напряжения – нелегко удерживать в натянутом положении боевой лук, – но стрела по-прежнему смотрела в грудь Кетильсона.

– Худой мир лучше доброй ссоры, – продолжал монах. – В этой народной мудрости есть свой резон. Мы уйдем. Мы не расскажем королю Харальду о том, как повстречали его дочь. Я не буду просить вас молчать, отвечая услугой на услугу, ваше высочество. Но я много слышал о вашем тонком уме и сообразительности. Думаю, вы сами решите, выгодно ли вам давать огласку делу. Мы уходим. – Отец Бернар окликнул хевдинга. – Модольв Кетильсон! Мы уходим!

Белоголовый кивнул.

– Хорошо. Но с тобой, змееныш, мы еще встретимся. И с тобой, Гуннар-кормщик.

– Если бы я всего боялся, кто поставил бы меня к прави2лу? – ответил Гуннар. – Я не стану прятаться. И ты знаешь, где меня найти.

– Я тоже буду искать тебя, – растягивая слова, видимо, чтобы придать им большую весомость, проговорил Скафти. – Ты обидел меня. Пообещал поединок и обманул.

– Тебя я тоже буду ждать, Медвежья Шкура. Приходи.

Вместо ответа Скафти оскалился и повернулся спиной. Вскоре отряд хевдинга по прозвищу Белоголовый скрылся в сумерках, все еще по-летнему стремительных.

Возвращаясь на «Слейпнир», Вратко старался заставить себя думать о предстоящей взбучке, но мысли возвращались к участию Модольва и Бернара в разграблении подземного жилища пиктов.

Расправа с непокорным Скардаборгом смирила саксов Кливленда. Города и деревни сдавались без боя, таны наперебой присягали норвежскому конунгу, соперничая не в воинском искусстве, а в хитрости и пронырливости. Каждый, прибежавший к Харальду первым, рассчитывал получить больше выгоды, нежели его припозднившийся земляк.

Полных пять суток понадобилось урманскому войску, чтобы покорить весь Кливленд, пополнить припасы и отдохнуть.

На четырнадцатый день вересня с юга пришла, отчаянно лавируя против ветра, рыбацкая лодка. Управляли ею трое одетых в грязные лохмотья мужчин, но когда они проходили к шатру Харальда мимо приткнувшегося к берегу «Слейпнира», Вратко успел заметить вороненую кольчугу, выглядывающую сквозь прореху долгополой рубахи.

– Лазутчики, – пояснил все ведающий Сигурд. – Гонцы!

Вскоре по лагерю распространилась недобрая весть.

Хродгейр, поговорив с хевдингом Ториром, собрал хирдманов, чтобы донести до них самые свежие новости.

Оказалось, рыцари Вильгельма Нормандского выступили в поход. Начав сборы в весенний месяц снегогон[71]на франкских землях, войско герцога готовилось к захвату Англии все лето. Во всех гаванях Нормандии опытные мастеровые строили и снаряжали корабли, способные нести на борту не только рыцарей, но и коней, оружие, запасы пищи. Кузнецы и бронники делали копья и мечи, шлемы и кольчуги.

Сам Вильгельм не только поспешил заручиться поддержкой Папы Римского, но и успел побывать в Сен-Жермене у короля франков Филиппа. Гордый нормандец смирил себя и попросил помощи у королевства, мягкое подбрюшье которого нормандцы частенько щекотали острой сталью. Юный король франков посоветовался с баронами и… отказался помогать северному герцогству, не желая портить отношения с Англией в случае неудачи Вильгельма. Проявил осторожность и родич герцога – граф Фландрии.

– Еще бы! – Всезнайка Сигурд с усмешкой посмотрел на окруживших его хирдманов. – Королева Франции – Анна Ярицлейвдоттир приходится родной сестрой нашей Эллисив. Станет она войско против родной крови посылать? А фландрский граф, Болдуин, хочет и с вашими, и с нашими дружить! Одну сестру за Тостига-коротышку выдал, а вторую – за Вильгельма-нормандца. Смех да и только!

И викинги хохотали как дети, подтрунивая над хитрым правителем, но настороженно слушали о событиях в далекой Нормандии.

Несмотря на отказы франкского короля, его рыцарство откликнулось на зов герцога. Тем паче что Вильгельму доставили буллу от Папы Александра Второго с одобрением всех его действий и священную хоругвь, которую норманны вознамерились нести впереди рыцарского строя.

– Римские церковники, – сказал Хродгейр, – объявили Гарольда Годвинссона, английского короля, клятвопреступником. А сам виноват! Не надо было клятвы раздавать направо и налево! Сперва Вильяму присягнул, поклявшись на святых мощах, обещал герцогу поддержку всяческую, а потом вдруг сам в короли захотел! Его короновал архиепископ йоркский в присутствии Стиганда Кентерберийского.

– Папа Римский, – пояснила Мария, – назвал архиепископа кентерберийского Стиганда самозванцем и признал коронацию Гарольда Годвинссона незаконной. А Вильгельм получил благословение Папы только потому, что пообещал в случае успеха подчинить английскую церковь Риму.

– То-то и оно, – согласился Черный Скальд. – Воины сражаются, а святоши только и думают о выгоде… – И продолжил рассказ.

Вооруженные бойцы с отрядами свиты прибывали в Байе со всех концов Европы. Не только из Франции, но и из Аквитании, Бретани, Фландрии и Бургундии. Почувствовав грядущую поживу, прибыли даже добровольцы из Апулии и Сицилии! Слухи раздували численность армии нормандцев до неслыханных размеров – пятьдесят тысяч человек. Как известно, сведения, полученные из досужей болтовни, следует делить на пять. И все равно получалось, что войско Вильгельма превосходит по размерам силы, собранные Харальдом.

– Четыре долгих месяца готовился герцог к войне. Да вот незадача! В конце лета, когда все было готово, задули сильные ветра с севера. Море в проливах, отделяющих остров от материка, штормило и рычало диким, голодным зверем. Должно быть, часть добычи просит…

Несмотря на это, сборным местом для кораблей и войска было назначено устье реки Дивы, впадающей в море, между Сеной и Орной. Весь месяц серпень[72]дули противные ветры и задерживали там норманнский флот. Потом попутный южный ветер двинул корабли до устья Соммы к Сен-Валери. Там застигла их непогода, и надобно было простоять несколько дней. Корабли бросили якоря, а войска расположились на берегу под непрестанными проливными дождями.