раз убедился, что она искренняя, добрая, всегда готова помочь. И сейчас винит себя за то, что говорила о себе, собственных проблемах, а не спросила у Антона про его. Он подумал, что сегодня же позвонит Милану и скажет, чтобы тот встретился с Настей. Нельзя терять такую подругу. Таких больше, может, и нет.

– Заходил в младшую школу сегодня, – начал рассказывать Антон. – Дядя Коля сказал, что Юлька после майских праздников не появлялась. Мама написала заявление и забрала ее раньше окончания года. Вроде увезла к бабушке, но это не точно.

– Ну отлично, хоть отдохнет, – обрадовалась Настя.

– Да, но я об этом не знал. Юлька мне не написала. Мама с папой тоже не сказали. Будто я пустое место. Опять. Так уже было, – признался Антон и только сейчас сформулировал для себя то, что чувствовал: он – пустое место для самых близких ему людей, которые не считают нужным сообщить о том, что уезжают, просто поставить в известность. Именно от этого было очень больно и противно на душе.

– Ну у родителей свои причины не сообщать новости. Мои тоже меня перед фактом обычно ставят: едем туда-то, делаем то-то. А Юлька… она еще ребенок. Небось обрадовалась, что не надо ходить в школу, – и все. Не сердись на нее. Юлька уж точно не со зла. Она у тебя добрая, – улыбнулась Настя.

– Спасибо тебе большое. За поддержку.

– Ты переживаешь, что перестал быть ей нужным? – спросила Настя, думая о своем. Может, о том, что перестала быть нужна Милану?

– Да, так и есть. Она от меня отвыкает, понимаешь? Я за нее волнуюсь. Маме сейчас совсем не до нее.

– Твоя Юлька не пропадет. Организует банду какую-нибудь, станет главой сельских хулиганов, будет держать в страхе всех кур и коз или кто там водится у бабушки в деревне? – рассмеялась Настя.

– Да, это она может, – улыбнулся Антон. – Я за нее волнуюсь. И очень скучаю, если честно.

– Но ты ведь можешь к ней приехать. В смысле, к бабушке. Попроси отца тебя отправить. Не думаю, что он станет возражать, учитывая обстоятельства. Объясни, что хочешь повидать сестру, только и всего. Скажи ему честно, поговори, – предложила Настя.

– Да, надо попробовать. Хотя это я просил его быть честным со мной, – сказал Антон.

– Многое могло измениться. У моих родителей сегодня одно, завтра другое. Они сами не знают, чего хотят. Попробуй поговорить с отцом сейчас. Что ты теряешь, в конце концов? Хотя бы будешь знать, сможешь повидать сестру и маму или нет, – пожала плечами Настя.

– Да, ты права, я точно ничего не теряю. – Ему эта мысль в голову не приходила. – Спасибо тебе огромное. Ты – лучший друг. И очень талантливая. Если хочешь знать мое мнение – никакой Степа тебе не нужен. Будешь первой в своей династии мультипликаторов или анимешников.

Настя рассмеялась. Антону нравился ее смех и нравилось, когда она смеялась над его шутками.

– Ты переписываешься с Миланом? – спросила она.

– Иногда.

– Напиши ему, что я за него очень волнуюсь. И желаю победы на соревнованиях, – попросила Настя.

– Сама напиши, – осторожно предложил Антон. – Ему будет приятно, я уверен. Твоя поддержка – то, что есть у меня и у него. Если я это ценю, он-то уж точно.

Настя кивнула.

Антон попросил у отца разрешения поехать к бабушке. Настя оказалась права – тот не возражал и неожиданно легко согласился.

– Присмотришь там за Юлькой, – кивнул отец и купил билет. – Только у меня одна просьба.

– Какая? – Антон напрягся, думая, что был прав. Отец никогда ничего не сделает просто так. Лишь в обмен на услугу, просьбу.

– Если мама решит там остаться и захочет перевести Юльку в местную школу, убеди ее так не делать. Ты же понимаешь, что образование здесь и там – большая разница. Юлька потом не дотянет даже до нашей не самой сильной школы. Скажи маме, что твоя сестра должна учиться в Москве. В своей школе.

– Разве она это не понимает? – удивился Антон. – Конечно, наша школа лучше. И Юльке здесь тоже лучше.

– Это очевидно для меня, тебя, но не для мамы. Просто попроси ее, если вдруг такая ситуация возникнет.

– Я и без твоей просьбы был бы против, хотя кто меня спрашивал? Кто интересовался моим мнением? Пап, а можно встречную просьбу? – возмутился Антон.

– Можно.

– Давай говорить друг другу правду – о наших и ваших с мамой планах, о будущем, о том, кто куда едет и когда. Почему ты мне не сказал, что мама забирает Юльку с учебы? Ты ведь наверняка знал. Почему нельзя было поставить меня в известность, чтобы я не краснел как дурак перед дядей Колей? Почему я от школьного охранника узнаю, что Юлька уехала, хотя до конца школы еще целый месяц? И ты разрешил? Можно хоть что-то объяснять, предупреждать? Мне уже не пять лет, а после вашего развода я повзрослел. Кстати, ты ведь всегда об этом мечтал? Чтобы я стал взрослым, рассудительным, циничным, разумным. Так вот я им стал. Спасибо тебе. Точнее, вам. Развод родителей и дележка детей – самый верный способ ускорить их взросление. Расчетливость, прагматизм и отсутствие доверия хоть к кому-то, включая близких, идут бонусом.

– Прости. Я хотел тебе сказать… – Отец не смотрел на него.

– Так сказал бы, – едва удерживаясь от крика, сказал Антон.

– Как? – Отец едва мог говорить.

– Словами… Ртом! – все же закричал Антон и ушел в свою комнату.

Оказавшись в деревне, Антон сразу об этом пожалел. Сущий дурдом, но никто этого не замечал. Все было нормально. Или жители так думали. Антон хотел сразу же написать отцу сообщение с просьбой срочно забрать его и Юльку от мамы и бабушки, но решил подождать день или два в надежде, что этот хаос, абсурд, бесконечные крики, доносившиеся с улицы, ему только привиделись и жизнь скоро войдет хоть в какие-то рамки разумного. Но нет. Не вошла.

Здесь, казалось, никто не умел, да и не считал нужным говорить тихо и спокойно. Дети кричали, матери орали на детей. Антон застыл на улице, увидев, как молодая мать вопит на маленькую дочь в прогулочной коляске. Той от силы был год. Она хныкала от жары, возможно, хотела пить или просто устала.

– Что тебе надо? Достала! На, пожри чипсы, хоть заткнешься! – Мать сунула ребенку пакет.

Антон не мог представить себе, что его мама так же кричала на них, маленьких, или будет орать на будущего ребенка. Но он многого не мог себе представить – что родители их