Вот уже в сотый раз я жалею, что в тот день они просто не удочерили Еву.

Передо мной появляется ювелирный магазин. Дверь и рамы окрашены в глубокий черный цвет, а витая позолоченная надпись в витрине гласит: «Йеппесен». За стеклом выставлена деревянная модель корабля, плывущего по морю из алмазов и сапфиров.

Это главный магазин Йеппесенов. Тот, который продает больше всего самоцветов и получает огромные ежегодные выплаты от Вестергардов.

– Ты задал вопросы, которые хотел задать, – говорю я Броку. – Теперь моя очередь. Чтоб ты знал, меня сейчас зовут госпожа Ибсен. И если ты не хочешь в это влезать, тебе, вероятно, следует отойти подальше.

Это самый рискованный поступок, какой я когда-либо совершала. Расспрашивать о драгоценных камнях прямо под носом у Вестергардов, будучи одетой в платье, которое я без разрешения позаимствовала у самой Хелены.

Если меня поймают, то, конечно же, уволят.

Но – я пытаюсь посмеяться над собой за то, что вообще думаю об этом, – может ли кто-нибудь убить меня за этот поступок?

Миную улочку, где недавно плакала на плече у Лильян, и собираюсь с духом.

Держа в руке мой кофр, Брок устраивает Дорит за столиком у окна в кафе напротив, чтобы наблюдать за мной с безопасного расстояния. Я рассчитывала на то, что Ханна скажет нам что-нибудь, свидетельствующее против Филиппа Вестергарда, и тогда мои спутники не выдали бы моей нынешней авантюры.

Но если они примут сторону Вестергардов и выдадут меня, мне грозят большие неприятности.

– Присмотри за мной, папа, – одними губами выговариваю я и переступаю через порог.

* * *

– Здравствуйте, – говорю я, входя в теплый полумрак магазина.

Платье тяжелее, чем мне казалось, и, когда двигаюсь, то могу уловить слабый отголосок нарциссовых духов Хелены.

– Здравствуйте, – ровным, спокойным тоном отвечает владелец магазина. Он вежливо поднимается из-за прилавка черного дерева и скользит навстречу мне. Точно так же вел себя Торсен, когда приходили богатые клиенты. Мы все, конечно же, умеем считывать признаки богатства, даже если на человеке нет ни драгоценностей, ни дорогих мехов. Это аура уверенности. Блеск ткани, манера ставить ножку в удобной туфельке.

Богатые мужчины часто спешат, потому что у них очень много важных дел.

Богатые женщины, напротив, вообще никогда не спешат.

Поэтому я и не тороплюсь, обводя взглядом магазин так, словно в моем распоряжении все время в мире. Как будто сердце не стучит у меня в груди, словно кузнечный молот. «Нет никакого преступления в том, чтобы зайти в этот магазин», – говорю я себе.

Хотя, быть может, носить платье, которое тебе не принадлежит, – это уже преступление.

– Чем могу быть вам полезен, барышня? – спрашивает хозяин магазина. Он измеряет меня взглядом – я ощущаю это, словно щекотку, – и видит, насколько я молода. Быть может, он гадает, достаточно ли у меня денег, чтобы стоило тратить время. Или надеется, что моя молодость в сочетании с отсутствием более опытных спутников может заставить меня потратить больше, чем следует. Манеры его становятся чуть более приветливыми, когда он видит сложную вышивку – мою вышивку – на платье Хелены.

Что ж, отлично. Я тоже смотрю на него оценивающе.

Он и понятия не имеет, что на моих нижних юбках записаны тайные сведения о финансовых поступлениях от Вестергардов в адрес этого магазина.

– Должна признаться, что обычно не ношу украшений, – слышу я собственный голос. Прячу натруженные руки за спиной, чтобы он не видел моих обкусанных ногтей. Этот жест может означать многое: наивность, застенчивость, высокомерие, дружелюбие. – Но мой муж хотел бы подарить мне что-то, что искренне порадует меня.

Губы ювелира подергиваются, когда он вбирает сведения, которые я роняю, словно хлебные крошки.

Выставленные на продажу драгоценности блестят вокруг меня, как разноцветный замерзший сад.

– Где добывают эти камни? – спрашиваю я и поворачиваюсь, чтобы изучить их. Я словно нахожусь внутри калейдоскопа. – В России? В Германии?

– Непосредственно здесь, в Дании, госпожа.

– Все? – спрашиваю я, изображая недоверие. Он слегка кивает.

Все это – камни Вестергардов. Числа, которые я видела в финансовых документах, чистая прибыль, которую эти самоцветы приносят, просто потрясает воображение. Миллионы ригсдалеров. Денежные потоки, управляемые Вестергардами, проходят через всю экономику Дании, словно артерии, затрагивая королевскую семью и внешнюю торговлю, увеличивая наше национальное богатство. Я подхожу ближе к украшению, в котором камень необычного аквамаринового цвета обрамлен алмазами. Что мой отец знал об этих копях?

Морщу нос, притворяясь, будто осматриваю товары в магазине. Я всегда считала, что мух лучше привлекать медом, но есть люди, которых по натуре тянет к уксусу. Как Брока. Торсен тоже был одним из таких людей, и я могу поспорить, что этот человек – судя по блеску в его глазах – из той же породы.

– Мне нравится мысль о том, чтобы носить датские камни. Но, – добавляю в голос высокомерия, копируя самых надменных покупательниц, посещавших мастерскую Торсена, – мне бы хотелось чего-то особенного. Того, что есть не у каждого. Чего-то… иного.

– Иного?

Мой взгляд скользит по драгоценностям, и я пытаюсь рассмотреть цену самой мелкой из них. Я взяла с собой все деньги, оставленные отцом, просто на всякий случай, если вдруг смогу купить самый скромный камушек и привезти его домой. Мне хочется подробно разглядеть его и сравнить его огранку с тем, что оставил мне отец.

Я замечаю цифры, обозначенные на ценниках, и мое сердце уходит в пятки. Всего, что у меня есть, не хватит на такую покупку.

– Меня привлекает глубокий красный цвет. Но, – хмыкаю я, – только не рубин. – Скептически окидываю взглядом витрины и вздыхаю. – Не думаю, что у вас есть то, что я ищу.

Чем менее заинтересованной я выгляжу, тем больше интереса проявляет ювелир. Он подходит ближе, не сводя с меня взгляда. Мы словно танцуем танец, и я уже исполнила свою часть, теперь – его очередь.

– Конечно же, это не весь наш ассортимент, – заверяет он, едва ли не воркуя. «Вот оно», – думаю я, но лишь смотрю на него, слегка моргая, точно от скуки. Он подается ближе, словно намереваясь поделиться со мной тайной.

– При должной внимательности, – говорит он, – я могу добыть камень почти любого оттенка, какой вы пожелаете.

Я прищуриваюсь. Вестергарды владеют единственными самоцветными копями в Дании, это известно всем. В их отчетах официально указано пять видов драгоценных камней. Но ведь шахтеры просто выкапывают камни из земли, и эти камни имеют свой природный цвет, не так ли?

– Могу я узнать ваше имя, госпожа…

– Ибсен.

– Так вот, госпожа Ибсен, если вы сообщите мне свой адрес, я могу связаться с вами, когда у нас будут дополнительные возможности для выбора.