– Спасибо, дружище. Все произошло так неожиданно, что…

Чем Спенсер планировал закончить эту фразу, Олли не суждено услышать, потому что в этот момент он роняет бумажник, и, хотя он не наклоняется за ним немедленно, взгляд все-таки скользит на пол.

– Не забудьте бумажник, дружище, – говорит Спенсер и отворачивается к мойке, чтобы сполоснуть разделочную доску.

– Берегите себя, – говорит Олли, но не уверен, услышал ли Спенсер его слова за шумом бегущей воды. Он хочет произнести это снова: “Берегите себя, дружище”. Или даже еще лучше: “Берегите себя, Спенсер”. Ведь он, понятно, знает, как его зовут. Все знают, как зовут Спенсера. Но формально они друг другу представлены не были, да и к тому же Спенсер все равно уже ушел к другой раковине.

Орхидейная экскурсия начинается в Птичьей обсерватории Сэндвича ровно в десять утра.

– Итак, дети, тому, кто запишет больше названий растений, – приз!

– Но мы ведь увидим одно и то же.

– Необязательно.

– Ну хорошо, а что за приз?

Джеймс вздыхает:

– Эм-м… торт. Да, победитель решает, какой торт мне сегодня испечь.

– А может, победитель решит, что сегодня торта вообще не будет?

– Черт возьми, Холли, ну почему ты такая зануда!

– Папа, не ругайся.

– А на ужин у нас сегодня жареный ягненок, – говорит Джеймс и щекочет Эша под ребрами. – Ням-ням!

Холли на это только вздыхает.

Бриония и Чарли еще в обсерватории, смотрят книги. Наконец они выходят вместе с экскурсоводом, высоким мужчиной в побитом молью свитере. На носу у Брионии – громадные солнечные очки, как из журнала, и это как-то позорно. С ними вместе экскурсии дожидаются еще человек десять, среди которых есть женщина, похожая на ведьму (совершенно седая, с огромной родинкой и в ярко-красной куртке), другая женщина густо накрашена и в новых резиновых сапогах, но эта хотя бы без солнечных очков. Двое мальчиков с папой. Один из сынишек ест траву. Никто его не останавливает. Холли открывает чистую страницу в дневнике и записывает дату: 28 мая 2011 года.

– Волнуешься? – спрашивает у нее Чарли.

– С чего это мне волноваться?

– Ты ведь увидишь сейчас дикие орхидеи!

– А, ну да.

Экскурсовод наконец дает отмашку, и они пускаются в путь. Холли записывает названия растений: лапчатка гусиная, лядвенец рогатый и люцерна хмелевидная. И тут они видят болотные орхидеи. Чарли приникает к земле и нежно касается бледно-лиловых цветов. Мальчик, который ел траву, начинает жевать и эти цветы тоже, но никто не замечает. Холли задумывается, не умрет ли он теперь. Орхидеи симпатичные, но очень маленькие. Если не знать, что ищешь, наверняка прошел бы мимо. Однако если присмотреться, цветы потрясающие. Трудно объяснить, почему так, но они выглядят симпатичнее всех других. Словно у художника, нарисовавшего их, воображение было богаче и вообще больше таланта. А еще есть зеленые крылатые орхидеи, которые очень похожи на болотные, но позеленее. Экскурсовод предупреждает всех, что дикие цветы нельзя ни трогать, ни собирать, за это можно сесть в тюрьму. А вот – растение погремок, его семенная коробочка по осени и в самом деле начинает греметь, как погремушка; или вот – подмаренник настоящий, он пахнет медом и когда-то им набивали матрасы рожениц; и подмаренник цепкий; и еще – примула вечерняя… Группа пробирается через луговую траву, выходит на тропу и по ней следует до удивительно тихого и безлюдного городка.

Холли нагоняет Чарли, который беседует с экскурсоводом.

– А потом какой-то придурок просто взял и скосил его… – говорит экскурсовод.

Чарли изумленно качает головой.

– Как же так вышло, что вы даже…?

– Вон там, – указывает экскурсовод. – Чуть дальше.

Чарли вздыхает в предвкушении. Они направляются к большому дому, он стоит чуть в стороне от дороги и отделен от нее широкой лужайкой. На этой лужайке растет одна-единственная орхидея. Она крупнее тех, которые они уже видели, бледно-зеленая с бледно-лиловым, и из цветов высовываются длинные штуковины, похожие на языки ящериц. В нескольких ярдах от орхидеи – еще два точно таких же цветка.

– Это ремнелепестник из семейства орхидных, – говорит экскурсовод. – Himantoglossum hircinum. Редчайший вид. Правда, у нас в Сэндвичской бухте их не меньше сотни, но мы – одно из очень немногих мест на Земле, где еще сохранился этот удивительный вид орхидей. Настоящая красавица. Рассмотрите как следует. Только не трогайте. И обязательно вдохните аромат цветов, он у них мощный, некоторые считают, что ремнелепестник пахнет козой.

– Цветы, которые пахнут козой? – возмущается Холли, но Чарли уже опять приник к земле.

Холли идет посмотреть на один из двух других цветков. Двое мальчиков и Эш следуют за ней. Мальчик, который ел траву, отщипывает бутон.

– Не смей этого делать! – говорит Холли.

Мальчик корчит ей рожу и съедает бутон.

– Ты больной, – говорит Холли. – Надеюсь, ты умрешь.

Она осторожно нюхает один из цветков, не прикасаясь к нему. Цветок пахнет носками.

Вскоре они выходят к морю. Здесь обнаруживаются мелколепестники, желтые маки, свекла приморская, приморский катран и белая бриония. Тут повсюду что-нибудь растет! Потом они идут обратно – по полям и лугам. Чарли и Бриония идут бок о бок, глядя себе под ноги и о чем-то увлеченно беседуя. Холли подкрадывается сзади и слышит что-то вроде: “Если ты ей не скажешь, скажу я”. Эта фраза похожа на обрывок разговора о сюрпризе ко дню рождения, но интонация у нее странная, не деньрожденная, и Холли почему-то не хочется спрашивать, о чем речь.

– А это, – сообщает экскурсовод, указывая на цветок, который тоже похож на орхидею, но только совсем уж огромную. – Недотрога железистая. К концу лета она вымахает до шести футов[33] в высоту.

– Разве КСО[34] не призывает их уничтожать? – интересуется женщина с броским макияжем и в новеньких резиновых сапогах.

Экскурсовод хмурится.

– Здесь – нет.

– Но нам велят повсюду их косить и вырубать! Это очень агрессивное растение! Оно душит реки, как японский горец. Их необходимо вырубать. Выкорчевывать с корнем! Они выпивают всю воду, и тогда…

– Много вы тут вокруг видите воды? – смеясь, спрашивает экскурсовод. – Недотрога растет здесь уже двадцать лет. Никто не будет ее вырубать.

Группа двигается дальше. Женщина-ведьма в красной куртке подходит к женщине в сапогах.

– Все равно это никакая не недотрога, а иван-чай, – говорит она.