человека всем наплевать. Понимаю Ганса, отчего повелся на Толубаеву. Она штучная. Хотя и модель, но реал в адеквате. Таких как она мало. Запал Рус. Разбился в ошметки уже, все никак не остановится. Его вены стали краями.* Перебор. Осуждать его за этот промах последнее дело.

Я Ганса понимаю. Сейчас понимаю, наверное. Трещит папиросная бумага, летят мелкие искры. Неуютно мне, будто целостность нарушена, разорвана моя вакуумная упаковка. И я ощущаю, как через маленькое отверстие заползает нечто и размягчает до состояния желе. Причем подтаявшего и наполненного изнутри еще более дрожащей и вибрирующей субстанцией, которая тонко-тонко тревожно пульсирует.

Я хочу ее себе. Никогда более четко не осознавал данного факта. Совсем хочу. При любых романовских условиях. Даже если ей еще нужно время, я дам еще, но потом верну сторицей. Я пробивал, у Лены вроде бы никого нет. Да все равно как-то. Наплевать. Даже, если бы и был. Заберу. Это неоспоримо.

— Ты что здесь? — подходит Ганс. Я его и не заметил за своими мыслями.

— Курю.

— Слушай…У тебя все норм?

— Не заметно?

— Не поверишь. Заметно. — протягивает руку к моей пачке и выбивает сигу. — Аж с траха соскочил. Там девки в шоке.

Морщусь в темноте. Тройники. Да…Удовольствие еще то, не спорю, но не сейчас. Не сейчас! Хотя не думаю, что вернусь к этому. Боже, что творится со мной. Вырывается нервный смешок. Я бы даже сейчас в рясу монаха вырядился, наверное, если бы это помогло в достижении цели.

Мать твою… Что ж так…Сука….Мммм…Зажимаю лоб рукой и тру, словно мысли разгоняю, разметываю их и гоню прочь. Дайте мне хоть сейчас просто потупить и ни о чем не думать.

Руслан опускается рядом и молчит. Отголоски музыкального сопровождения ожившей к полуночи тусовки долетают до наших ушей. С одной стороны жесткая какафония звуков, а с другой умиротворяющие звуки ночи. Тихо, звук цикад, мерцание светлячков. Что-то шуршит в траве под ногами. Небо. Поднимаю глаза и всматриваюсь.

Мое небо. Мое спасение.

Звезды мерцают и зовут. Я вижу. Вижу млечный путь. Эту смазанную и усеянную мириадами звезд седую дорогу в прекрасную жизнь, умиротворенное бытие. А может именно там и живет Мастер со своей любимой Маргаритой? А может именно там они и обрели этот вечный покой? Хотя кто знает…Что за мысли? Но я смиряюсь. Понимаю, благодаря кому в моей странной душе просыпаются эти нежные ростки. Не против. Я ни хрена не против. Очень мне хочется, чтобы именно сейчас на моих коленях сидела Лена. Просто обнимать ее и немного покачивать. Без пошлости, клянусь.

— Не спрашивать? — доносится голос Руса.

— Не-а, братка. Не надо. — мотаю головой и чувствую, как краснеет лицо. Хорошо, что темно!

— Ладно. — просто отвечает Ганс и затягивается. С шумом выпускает дым и все же транслирует — Вот, сука не было печали, черти натаскали. Что ж так все хуево-то! Мммм. — стискивает зубы — Ладно! Провемся. Все равно…все равно все будет. — бормочет он странные слова. — Пошли?

— Куда?

— Туда!

— Нет, Рус. Я сваливаю. Не охота.

— Я с тобой тогда. Тоже не хочу. Заебало все. Поеду спать.

И мы уходим вместе. Осталось только взяться за руки и вприпрыжку поскакать к машинам. Ну что сказать! Иногда и веселая жизнь задрачивает и хочется просто побыть в тишине. Да.

А тут еще этот праздник впереди. Но пойду, конечно. Я уверен, что моя Романова будет там. Просто сто проц. Вот там и расставлю все точки над «ё». Она станет моей! Рано или поздно, похрен когда, но желательно по быстрее.

* Ганс совершил попытку суицида. Книга о нем «Намекаю на чувства»

32

Я поверить не могу, что Ник заявил на меня свои права. Это сверхнаглость и жестокая жесть!

«Нам без вариантов! Ты принадлежишь мне!» Кому без вариантов? Ему? А я не счет? Мне как быть? Отдаться без боя? Он созрел, видите ли, для отношений!

Мало того, что на этом дурацком празднике заловил и поставил перед фактом, так еще и написывает теперь без конца. Не отвечаю, еще чего! Боже, у меня руки-ноги отнялись, когда увидела приближающего Ника. Какого рожна спряталась за раскидистым деревом?! Извелась вся, а Иры все не было. Зато Никита появился.

Вот кого ждать вообще не пришлось. Шел на меня как завоеватель, как воин Маори. Бескомпромиссный и жесткий. Только вот мне он такой и нравится! Сильный, смелый, независимый! Упорный, наглый и нежный. Да, я знаю, какой Шахов в этом смысле и его анти-морбидецца покорила меня. Только Ник обладает талантом смешивать такие разные ощущения и дарить.

В моей жизни наступил один сплошной «Шахов». Этот маньяк везде и всюду. Не то, чтобы меня это бесит. Да, я признаюсь — Ник меня волнует, но и сдаваться просто так ему не собираюсь! Блин… Он такой… Он такой непредсказуемый. Он другой теперь. Так смотрит, словно готов на многое. Вранье, конечно! Не верю! Но как же смотрит… и что пишет мне. Сообщения пестрят словами: не отдам, моя, будь со мной, поверь. Нет, они короткие, там нет поэтических сравнений и синонимичного ряда. Смысл больше рубленный, но наполненный решительной и бескомпромиссной силой действия.

И это меня покоряет! И я почти прощаю его за тот случай. В глубине души пока еще, это же естественно, не напоказ прощаю, но я сдаюсь. Я почти готова. Покоряюсь. Бесит, но капитулирую под его воздействием. Он мой шах! Мой царь! Пока все внутри, я держу это и не выпускаю. И знать Нику об этом необязательно. Да…?

Мечусь по квартире, как запертый арестант какой. Проверяю, все ли в порядке с едой у Лапки. Спит мое белое чудо без задних ног на подоконнике. Меняю ей корм и наливаю свежей воды. Бездумно переставляю кофейные чашки, еложу салфеткой по поверхности мебели. Очнувшись, понимаю, что натираю зеркало.

Боже! На волосах растрепанная гуля. Старые трикотажные шорты надо выбросить уже, так как