– Похоже, мы с тобой сроднились даже. Надо бы тебе имя дать тогда. Имя, которое отображало бы твою суть, ну и было благородным. А как тебе – Изумруд?

И зеленый, как ты, и драгоценный камень. В простой обстановке Изюм, а если коротко, то Изя.

Дракончик заурчал громче, а чешуйки на псевдоушках посветлели, став и впрямь изумрудно-зелеными.

Спустя пару часов, когда все было готово, и мне с трудом, но все же удалось затолкать дракончика в переделанный рюкзак или скорее в то, что от него осталось. Получилось немного неказисто, но вполне сносно. Ящер практически сидел в рюкзаке. Сломанная лапа торчала чуть в сторону, высовываясь из проделанного отверстия сбоку. А массивный хвост болтался снизу, доставая до самой земли. Часть вещей пришлось даже разместить на внешних ремешках, зато теперь у меня были свободны руки и нет необходимости волочить этого бегемота за собой по болоту. До темноты оставалось еще несколько часов, и я решил не задерживаться на этом гостеприимном клочке суши. В горле по-прежнему першило, следовало выбираться к людям, пока болезнь окончательно меня не свалила.

Уже впотьмах среди высоченных зарослей камыша нашелся бочаг с чистой водой, а рядом вполне сухой островок с еще зеленой травой. Спать на ходящем ходуном водяном матрасе из мха я опасался. Готовить ужин не стал, так как вымотался до предела. Лишь через силу заставил себя пожевать вяленого мяса, скормив его остатки ящеру, и растянулся у огня. Сзади притулился Изя, он какое-то время ворочался, устраиваясь поближе ко мне, наконец громко, по-человечески вздохнул и притих. Суток не прошло с момента нашего знакомства, а ощущения были такие, будто мы вместе как минимум пару лет. Ящер, еще совсем недавно бывший диким зверем, мгновенно научился откликаться на свое новое имя и даже выполнять некоторые команды. Ночь прошла без каких бы то ни было происшествий.

Утром я еле-еле смог заставить себя проснуться и начать шевелиться. Грудь сдавило, нос заложен, во рту будто кошки насрали. Я лежал на спине и наблюдал сквозь узкие щелки глаз, как ветер качает верхушки деревьев. Солнце едва проглядывало сквозь затянутое свинцовыми тучами небо. Скинув тяжеленную голову ящера со своей груди, я с облегчением вдохнул полной грудью и захлебнулся надсадным кашлем. Сдохнуть от простуды посреди болота, какая нелепость. Дракончик, как верный пес лежал рядом и согревал меня, несмотря на то что похож был на рептилию, жар от него шел, как от печки. Я сел и потер слегка одеревеневшее после сна лицо.

– Твою ж м-мать, это что за гадость?

Лицо и волосы были покрыты липкой слизью. Я посмотрел на свои ладони и огляделся, ища, обо что же их вытереть. Изя, разбуженный воплями, приподнялся на передних лапах и принялся облизывать мое лицо своим толстым языком, покрывая его новым слоем своих слюней. В нос ударил убийственный запах рыбы пополам с болотной тиной.

– Фу, фу, блин. Уйди, фу.

Оттолкнув назойливого ящера, я бросился к воде, на ходу отплевываясь и стараясь дышать ртом, чтобы не стошнило.

Отмывшись наконец от слюней, я даже слегка обрадовался. Сонливость как рукой сняло, а вынужденное умывание холодной водой прибавило бодрости. К тому же раньше, когда я просыпался, все лицо было искусано какими-то мелкими кровососущими мошками и неприятно чесалось. А сейчас лицо чистое и нежное, как попка младенца, даже отросшая щетина стала мягкой и шелковистой. Вернувшись к ящеру уже в приподнятом настроении, решил приготовить завтрак.

– Вот дерьмо.

Быстрый осмотр показал, что мешочек с припасами промок с одного бока, и крупа внутри превратилась в склизкое месиво. Жрать стало нечего. Хотя денек-другой со мной ничего не случится, могу и потерпеть. С сомнением посмотрев в сторону квакающей братии, я все же решил повременить с французской кухней.

– Эй, соня, а ты людей здесь не видел?

Ящер приоткрыл один глаз и снова закрыл его, всем видом показывая, что не понял вопроса и вообще он на меня обижен.

– Слышь, драгоценный ты мой, знаешь, что такое курица? Жареная, с хрустящей корочкой, внутри сочная мякоть, а запах от нее… ммм.

Я как можно ярче представил себе это великолепие, с чесноком, с перчиком и майонезом. Это возымело свой эффект, ящер приподнял голову и стал косить на меня то одним, то другим глазом, пытаясь заглянуть за спину и найти вожделенную курицу.

– Ищи людей, ищи и получишь курицу.

Сначала неуверенно Изя задрал вверх морду и принюхался, потом обнюхал меня, заозирался, шумно втягивая воздух. Наконец приподнялся и вытянулся в струнку, как охотничий пес, указывая направление гораздо левее, чем я наметил себе.

– Вот и умничка, а теперь собираемся и валим к хренам из этого болота, пока дожди не зарядили.

Изя с готовностью подставил спину, помогая упаковать себя в рюкзак. К обеду голод все настойчивее давал о себе знать. Ладно бы я шел налегке, но с этим грузом килограммов под тридцать за спиной мои калории таяли на глазах. Болотистая почва под ногами еще больше утомляла, на сапоги периодически налипало по пудовому комку земли. Каждые полчаса приходилось останавливаться и отдыхать, заодно счищая жирную, липкую грязь.

Я, присев отдохнуть на трухлявый пенек, уже морально готовился ловить лягушек и начал поглядывать по сторонам, выискивая место побогаче. С одной стороны, можно и еще поголодать… Но с другой… К чему этот героизм и мучения? Наловлю лягушек и сварю их, не целиком, конечно, а только задние лапки. Будет, конечно, весело, если я налопаюсь сейчас лягушатинки, а через пару часов выйду к людям.

Внезапно меня охватило чувство тревоги, которое быстро росло, пока не превратилось в панику. Ящер за спиной нервно задергался. Я как ужаленный подскочил и сломя голову бросился вперед. Едва успев сделать десяток шагов, страх пропал. Оглянувшись, мне почудилось шевеление в траве. Так и есть. Из пожухлых стеблей камыша на берег выползала здоровенная змея толщиной с мою ногу. Анаконда или питон, хрен ее знает, но наверняка опасная. Дракоша выглянул из-за плеча, и по моей спине побежали мурашки.

– Так это ты паниковал? Молодец! – я похлопал ящера по морде. – Но следующий раз не так сильно, я чуть не обделался.

Змея, поняв, что внезапного нападения не получилось и добыча уже далеко, медленно поползла обратно.

Никогда бы не подумал, что глядя на эту змеюку, у меня рот наполнится слюной, а в животе откроется черная дыра. Выбор был невелик: либо голод, либо змеи с лягушками, так как птиц я до сих пор ни одной не встретил. В моем случае змея все же лучше да и больше. Один я, может, еще день бы продержался, но ящер на уровне подсознания все время скулил: еда-еда-еда, добавляя к моим желаниям еще и свои.

– К тому же, – уговаривал я себя, одновременно заряжая арбалет, – ты же мечтал поехать в Таиланд и попробовать тамошнюю кухню. Вот теперь этот Таиланд ползет прямо мимо тебя.

Почуявшая опасность змея зашуршала назад в воду, но я уже вскинул арбалет и, тщательно прицелившись, выстрелил в широкую голову, размером с тарелку. Редкую полоску камышей с треском смяло и разметало в клочья, во все стороны полетели вырванные с корнем стебли и комья земли. Затянутое ряской болотце взорвалось фонтаном брызг, обрушившихся на меня холодным дождем. Забившееся в агонии змеиное тело сворачивалось и распрямлялось, как пружина, блестящими черными кольцами. Хвост подобно плети хлестал по земле, оставляя глубокие борозды. Я стоял разинув рот, пока его кончик не пропахал дерн буквально в шаге от меня. Опомнившись и отбежав подальше, стал ждать, когда змея утихомирится.