любил тебя, Сэм. Меня все мучает мысль, что ты все еще видишь своих родителей глазами девятнадцатилетней девушки. Ты же именно тогда покинула дом. Отношения с ними позже, когда ты стала взрослой, у вас ведь не сложились, так? – Лиза поглядела на нее, будто бы вызывая на дуэль. – Все, что они хотели, – чтобы ты была в безопасности. Все родители такие. У меня все то же самое с Мартой и Майей, хотя я прекрасно понимаю, что они будут ошибаться и я с этим ничего поделать не смогу. Впрочем, хотя бы они будут друг у друга, как было у нас. – Лиза сложила тарелки в посудомойку и сполоснула руки под краном. Стряхнув воду с пальцев, она потянулась за кухонным полотенцем.

– Да, – проговорила Сэм, уставившись в столешницу. – Мы всегда были друг у друга, правда же?

Сэм задержала дыхание в ожидании ответа Лизы. Они вели друг с другом весьма тонкую игру, перескакивая с одной темы на другую в поисках скрытых мин между ними. Сэм понимала, что она не могла задать тот единственный вопрос, ответ на который она реально хотела получить: «Если мы были друг у друга, Лиза, то зачем ты выбрала его, а не меня? Почему тебе не хватило меня одной?» Но она придерживала этот вопрос. Пока.

– У меня до сих пор в голове не укладывается, что ты стала матерью.

– Мне почти сорок. Ничего необычного.

Сэм запустила салфеткой в подругу.

– Ха-ха, очень смешно. Не верится, что нам уже по сорок. – Она преувеличенно содрогнулась. – Ужас.

Лиза уперлась локтями в кухонную стойку.

– Тебе-то что беспокоиться? Стерва, посмотри на себя в зеркало: ты выглядишь лет на двадцать восемь. – Она подмигнула подруге. – Давай рассказывай. Что с тобой сотворили?

– Да ничего, – заверила ее Сэм, но сдалась, когда Лиза зафыркала. – Ну, ладно. Как и у всех, у меня постоянные химические пилинги и лазерные процедуры. И чуууточку филлера в верхней губе, чтобы она была поровнее. Вот и все, клянусь.

– Даже не пытайся. У тебя с самого возвращения к нам вообще не двигается лоб. Вообще непонятно, злишься ли ты, расстроена, радуешься или…

– Иди на фиг, – засмеялась Сэм. – Уф, хорошо. Маленькая доза ботокса. – Она свела пальцы вместе, чтобы показать, насколько незначительная. – Бейби-ботокс, так это называют.

– Саманта Миллер! А как же тот клип? Все мои знакомые одержимы им.

Сэм даже не нужно было переспрашивать, что именно имела в виду Лиза. Во время пресс-тура для продвижения «Добровольного безмолвия» она заявила, что никогда в жизни не согласится на косметическую операцию.

– Я выросла в семье, где на комплексах женщин делались деньги, – огласила Сэм. – И я сильно раздражена этим фактом. Почему женщинам нельзя стареть естественно, как мужчинам? – Клип быстро обошел Интернет. Поклонницы превозносили Сэм за отказ сдаться на милость патриархальным стандартам красоты. Проблема в том, что такие заявления просто озвучивать, когда тебе еще нет тридцати. С приближением сорокалетия Сэм заметила, что при посещении ванной комнаты она морщится при виде собственно отражения в мерцающем свете лампочек и оттягивает кожу лица в стороны, чтобы посмотреть, как она может выглядеть после подтяжки лица. Важность красоты понимаешь, только когда она грозит тебя оставить.

– Я-то думала, что ты за все натуральное, – продолжила Лиза. – Читала еще интервью, где ты утверждаешь, что не используешь даже чистящие средства «Клорокс» у себя на кухне, что уж говорить о токсинах в твоем теле. Как ты…

– Все так делают, – оборвала ее Сэм. – Буквально все, в том числе твои любимицы, которые впаривают тебе масло для лица в «Инстаграме».

По какому это праву Лиза осуждает ее выбор? Лиза, вышедшая за парня, в которого втюрилась в школе, и живущая в паре километров от дома детства. Всем было без разницы, что у Лизы верхняя губа была неровной и что у нее все явственнее проступали гусиные лапки. Сэм не была моделью, но от нее все ожидали модельной внешности, руки в боки и улыбки во все зубы на фотосессиях по случаю выхода каждой новой книги. Ей всегда нужно было быть готовой оказаться перед камерами для выхода в дневной телевизионный эфир наравне с лощеными ведущими, которые, в этом не приходилось сомневаться, также бы заявили, что вообще не ходят к косметологу, а подозрительно ровную кожу на лбу списали бы на восемь часов сна каждый день и отличные гены. Сэм все еще оставалась привлекательной, она и сама это знала. Но только потому, что этого требовали обстоятельства.

– Знаешь, сложно быть женщиной и публичной фигурой, – бросила Сэм Лизе, даже не пытаясь скрыть раздражение. – Мне не нужно вдобавок ко всему прочему еще и твое осуждение. Ты ничего не знаешь о моей жизни.

– Если это так тяжело, брось это все. Хватит плакаться всем в жилетку.

– Я не могу взять и все бросить. – Сэм отодвинулась на стуле подальше от подруги. – Я занимаюсь важной работой. Я помогаю другим людям. Мне же никто не хотел помочь, когда мне это было нужно.

– Сэм, – Лиза бросила на нее печальный взгляд. – Ты же знаешь, что это не так. У тебя была мама. И папа. И они сделали все, что было в их силах.

– Все, что было в их силах? Ты не обкурилась, случаем? Ты же видела, как они обращались со мной. Разве ты не помнишь, что было у меня под кроватью? Все, что я там написала?

– Ты о чем вообще?

– Ну хватит уже. Я же тебе показывала. Я написала, что папа меня не любит, а ты сказала… – Сэм покраснела, сама сконфузившись от того, что она хотела сказать. – А ты сказала, что это неважно, потому что ты будешь любить меня всегда за него.

– Не помню. – Лиза нахмурилась, перебирая пряди собранных в хвост волос. – Не припомню такого.

– Ты вообще как-то мало что помнишь.

– Ну слушай, некоторым из нас было чем заняться после школы. Извини уж, что не помню в мельчайших деталях все, что мы говорили друг другу. Да что ты прицепилась к моим воспоминаниям? – Она с прищуром посмотрела на Сэм. – У меня же есть ты, ты не дашь мне забыть, что произошло со мной.

– Хорош заливать, – кинула Сэм, но душа у нее не лежала продолжать этот разговор. Она вспомнила об отце, о том дне, когда она видела его в последний раз. Все вышло из-под контроля, и Каролина заявила, что не сможет ухаживать за ним дома. Слишком много было несчастных случайностей и почти что катастроф. Отцу было нужно находиться где-то, где он был бы в