А еще, еще мне нужно было лучше узнать само проклятие. А для этого нужно срочно попасть в палату к Эвансу.

Вот тут была засада.

Хотела отправиться ночью, но, как оказалось, по ночам меня старательно охраняли. Даллас и Анхель, в прямом смысле слова,спали под дверью моей комнаты. Оборотень в виде большой пантеры облюбовал коврик, а Анхель поставил рядом с дверью диван.

Да и в лазарете палата Эванса ненавязчиво охранялась. Рядом с ней постоянно находился какой-нибудь дежурный из числа практикантов.

Но разве что-то может остановить женщину, если ей очень нужно?

На моих «охранников» прекрасно подействовало усыпляющее заклинание, а вот в лазарете на ура пошел «отвод глаз».

Юркнув в палату, куда меня так давно не пускали, я вначале даже растерялась. Эванс все так же спал, окруженный мигающими проводами и кристаллами.

А на груди его свернувшись в черный пушистый комок лежало ЭТО. Проклятие. Что сейчас напоминало маленького черного котенка. Мне даже его жалко стало. Появилось иррациональное чувство подойти и погладить.

Черный комок пошевелился, и я увидела тонкую нить, связывающую его с Эвансом.

«Вот если эту нить оборвать!» - пришла в голову шальная мысль.

И тут комок встрепенулся.

Повернулся в мою сторону. Я уже приготовилась отражать атаку или увидеть злобный оскал твари. Но… эта тварюшка лишь грустно вздохнула и…

…стала передавать мне образы. Что будет, если я оборву нить.

По всему выходило, что тварь не просто высасывает Эванса. Нет, она (а я почему-то была твердо уверенна, что это девочка) берет только чтобы не умереть с голоду.

- Ага, сидишь на диете! – хмыкнула я.

Но проклятие не обиделось. Она показала, что старательно удерживает… дракона Эванса. Не давая их связи окончательно истончится.

Это было невероятно! Так просто не может быть! Но это было правдой!

- Не верю! – прошептала я, подходя ближе. – Так не бывает!

Тогда она показала мне саму нить, маленькую тоненькую, словно паутинка. Казалось, дунь и нить оборвется. Но черный комок отрастил щупальце, что поддерживало и подпитывало нить. Тварюшка даже открыла для моего взора магпотоки, чтобы я видела, что она не обманывает.

- Невероятно! – обалденно таращилась я. – Но почему ты не даешь ему проснуться!

Тогда черная тварь показала продолжение нити. Там, где-то далеко на ней сидела еще одна тварь. Но в отличии от этой, оно не было маленьким и пушистым. Это действительно было проклятье, каким мы привыкли его видеть. Оно было прожорливым. И совсем не разумным. Втягивая в себя большую часть поступающей от Эванса энергии, проклятие ослабляло дракона, ведь ему оставались лишь жалкие крохи.

Потом тварюшка образами стало показывать, что надо избавится именно от этого проклятия, а никак не от нее. Что она…

- Угу, милая и пушистая! Я так и поняла! – сарказм в моих словах насторожил ее. Но комок все же покивал головой. Ну или той частью, где должна быть голова.

- А ты у нас значит совсем безвредная? – хмыкнула я, скорее для праформы. Голову сейчас забивало совсем другое. «Как, ну вот как мне применить для этой прожорливой твари способ Руты де Баррус. Ведь я даже не знаю, где эта тварь находится. Это же даже не материальный мир. Такое ощущение, что тварь где-то за гранью. Именно поэтому не помогли стандартные способы. Как и с Черным огнем. Но если Черный огонь…

- Кстати, а почему «Черный огонь»? – спросила я тварюшку.

На что мне показали, как огромная разумная тварь просто пожирает энергию живого существа, и остается лишь обугленное тело.

Это было жутко!

- И ты тоже станешь такой! – в ужасе я отпрянула от постели Эванса, к которой так неосмотрительно подошла.

Но тварюшка не ответила, то есть ничего не показала. Она просто понурила голову и по менталу меня стали таранить эмоции тоски и уныния. А потом она посмотрела на меня осуждающе. Вот, ей богу, посмотрела! Хотя глаз или чего-то подобного у этого черного комка не было. И стала транслировать мне, что хотела бы счастья, нежности, заботы. Она так и купалась бы в таких «вкусных» потоках. Именно вкусных. Таких как мои.

- То есть, ты хочешь перекочевать от Эванса ко мне?

Блин, я, наверное, схожу с ума, раз разговариваю с проклятием!

Тварюшка усиленно закивала «головой», ну или верхней частью своего тела.

- И я должна буду лежать тут вместо мужа?

- Нет! Нет!

Мне тут же стали транслировать, что тварюшку можно просто время от времени брать на руки, гладить, делясь энергией. Ей много не нужно…

- Ну прям домашний питомец!

Верхняя часть тела тварюшки насторожилась, словно находила объяснение незнакомому слову, а потом вновь усиленно закивала.

- Но ведь тогда Эванс потеряет дракона, ты же сама говорила? – не повелась я на сладкие речи. С сомнением глядя на черный комок, теперь больше напоминающий морскую звезду. Во всяком случае, в ней явно стали проявляться отдельные части.

Тварюшка даже тягостно вздохнула. А потом стала передавать, что мол есть способ избавится от проклятия за гранью. Но ей для этого нужно силы. То есть энергия. Тогда она станет сильнее и сможет сама съесть то проклятие.

- И сколько энергии тебе нужно? – настороженно спросила я.

- Много! – попыталась показать мне тварь, ей нужно вырасти, чтобы одолеть тварь из-за грани.

- Я подумаю до завтра. – ответила я.

- Буду ждать! – пришел образ от тварюшки.

Весь день я обдумывала предложение твари. Мужчины косились в мою сторону, но ничего не говорили. А я молчала, прокручивая в голове совсем не радостные мысли.

То, что я еще два дня назад считала шансом, оказалось невозможным применить в данном случае. Тварь из-за грани я так не достану. А убрав тварюшку, могу погубить дракона Эванса.

Уже навсегда.

Но и доверится непонятной чему было страшно.

До ужаса, страшно!

Но…

Есть ли у меня другой выход?

Нет!

Полдня я провела в комнате мальчиков. Играла с ними, стараясь запомнить Костика и Брайана такими. Детьми. Веселыми и шебутными. Вечером сама уложила их в кровать, прочитав сказку. Так хотел Костик. Он вдруг вспомнил, что мама давно не читала ему сказок на ночь.

Да, не читала.

Прочла.

Мальчишки давно уснули, а я сидела и смотрела на этих ангелочков. И сердце щемило в груди. Увижу ли я их завтра?

За дверью детской меня ждали Анхель и Даллас.

- Софи, ты ничего