Оного отрока зачисляю в благородный кадетский корпус, дабы стал он добрым офицером, защитником веры, князя и Отечества нашего Православного.

Оному отроку положить жалованье кормовое и амуничное в сумме ста рублей годовых на все время обучения.

Это были действительно большие деньги. Я посмотрел на князя. Он обратился ко мне, думая, что я буду его благодарить, но увидел в моих глазах лишь вопрос.

– Ты что-то спросить хочешь, Даниил? – с легкой угрозой поинтересовался он.

– А Рогнеда?

– Рогнеда не телка на базаре, чтобы за нее вот так торговаться, юноша, – устало и раздраженно ответил князь. – Коли будешь ты ей мил, так вернемся к разговору, авось тогда уже не так смешно это будет.

– Благодарю вас, великий князь, – произнес я, поясно кланяясь владыке.

– Иван Васильевич, как же это?! – вступил в разговор мой отец.

– Что-нибудь не так, Андрей Сергеевич? – подчеркнуто вежливо осведомился князь.

– Не дело это, светлейший князь. Мой сын грамоте обучен, истории, математике, физике, я его на свое место готовил.

– Вот и хорошо, – произнес князь, давая понять отцу, что спорить бесполезно. – Мне нужны грамотные офицеры. А у тебя другой сын есть, да и сам ты нестарый. Будет время подготовить себе замену.

– Не согласен я, князь. По отцовскому праву, данному мне Богом, выбрал я своему детищу судьбу и не хочу, чтобы его где-нибудь на границе с Суздалем подстрелили, когда ты очередную никчемную войну затеешь.

– Что?! – лицо князя задергалось. – Смерд, холоп забывшийся! Взять его! На кол, смутьяна! Прямо здесь, публично!

Отца скрутили и повязали. Команда лесорубов пошла выбирать подходящую тонкую осинку.

Князь немного остыл. Посмотрел на меня, посмотрел на отца. Видно было, как не хочется ему в один день лишиться хорошего летописца и архивариуса, при этом приобретя заклятого врага в лице его сына.

Он хлебнул вина и подошел к отцу:

– Ты понимаешь, что можешь сейчас умереть смертью лютой, позорной?

– Да, – ответил папа.

– И сын твой будет уже не князевым любимцем, за его счет обучаемым, а третьесортным кадетишкой, всеми шпыняемым, волчонком, который в лес смотрит. Хочешь ты ребенку своему такой судьбы?..

Какая баба около тебя вьется, ждет, когда позовешь! А ты за глупую пыху готов и смерть страшную принять, и жизнь близким испортить. Одумайся, Андрей Сергеевич, пока не поздно. У тебя ведь еще младший есть… Кто кормить его будет? Все ли ты понял?

– Понял… – глухо ответил отец.

– Развяжите его, – приказал князь, – он знает, что делать.

– Прости меня, великий князь, – сказал папа, становясь перед ним на колени.

Князь долго и внимательно смотрел в его глаза, потом изрек:

– Дайте-ка этому холопу для ума десяток горячих… Только отведите подальше, ни к чему публично архивариуса позорить. А потом просите к столу, пусть продекламирует что-нибудь пиитическое о нашем зело успешном походе.

Отца уволокли в лесок, где очень скоро розги характерно пропели положенное число раз. Тетя Вера сорвалась с места и побежала к месту экзекуции.

Я, пользуясь тем, что на меня никто не обращает внимания, двинулся за ней. Дружинники уже возвращались. Один из них растирал багровые полосы на руке – бить по-настоящему того, кто одним из первых встал в атаку на внушающих ужас кровососов, кто находил оружие, патроны и снаряжение, они постеснялись. Или на то было у них строжайшее распоряжение.

Отец сидел на пеньке со спущенными штанами, и по тому, как у него ходили плечи, было видно, что он плакал. Тетя Вера утешала его. Доносились обрывки слов:

– Ну, попугали немного… А сам…

– Я даже судьбой сына распорядиться не могу, смерд, раб бессильный, – всхлипывая, отвечал отец.

– А ты подумай, дослужится твой Данилка до майора, будет дворянином потомственным. Говорят, князь тебе дворянство пожалует. Перетерпи, все образуется…

Пьянка, как водится, затянулась до утра. Если бы у вампиров хватило бы мозгов подождать с нападением и ударить сейчас, то взяли бы всех тепленькими, без единого выстрела.

Раз уж они додумались выкопать подземные убежища на своей стороне границы и упаковаться в похожий на фольгу материал, чтобы напасть при свете дня, то кто им мешал повторить этот трюк сейчас?

И почему-то мне хотелось, чтобы эти ряженые пришли, чтобы разогнать нетрезвое сборище.

Отец с большим выражением прочитал стихи доисторического поэта Пушкина о древней битве под какой-то Полтавой, за что получил кошель с золотыми червонцами и снова удостоился чести сидеть вторым, после воеводы Дуболомова, по правую руку от его сиятельного величества.

Перебрав медовухи, князь стал по-черному ругать Тамбовского кагана и требовать уверений от отца, что тот непременно отыщет достаточное количество боеприпасов и оружия, чтобы сравнять стены неприступной Тамбовской цитадели с землей.

Потом он стал приставать к женщинам с вопросами, почему они так мало рожают, надо больше. Нужно много солдат, чтобы одерживать такие же великие победы, как царственный брат Петр из династии Романовых…»

Джек с неудовольствием оторвался от записей. Он занялся подготовкой ко сну. Развернул койку, кинул на нее хлипкий, продавленный матрац и тонкое казенное одеяло. «На сладкое» Эндфилд заставил себя умыться и почистить зубы.

Во время этих до смерти надоевших манипуляций сонное сознание пыталось решить, как же удавалось в далекие времена тем, кого называли вампирами, быть неуязвимыми для пуль.

В конце концов Капитан решил, что скорее всего кровососы изменяли пространственные метрики вокруг себя своей энергетикой, а поскольку точка сборки была, по всей видимости, на половой чакре, она и стала их ахиллесовой пятой. Размышления о технической стороне процесса помогли прийти в обычное невозмутимое состояние.

Он улегся и приказал себе уснуть, чтобы скорее наступило завтра. Времени оставалось немного, а Джек должен был успеть пройти по всей длинной и страшной жизни джихангира-императора.

Эндфилд вдруг осознал, что запас еды, который раньше занимал почти четверть контейнера, сьежился до маленькой кучки в углу. От запасов провизии – жалкий остаток. Хотя Капитан ограничивал физические нагрузки и экономил провизию, конец был близок.

Через пару месяцев всемогущий Капитан Электронная Отмычка будет поставлен перед выбором – тихо умереть от голода или попытаться употребить в пищу запасы из контейнера № 3, синтезированные в окрестностях планеты. Что при этом должно случиться, Джек прекрасно понимал.

«По крайней мере не придется мучиться, – решил Капитан. – Наделать вина и деликатесов… Прощальный пир – и нет больше проблем».