— Теперь буря недалеко от нас, — предупредили его горные жители.

— Тогда освободите пленного, Хадду, — приказал он и тихо добавил:

— И проследите, куда он пойдет.

Поскольку в такой опасности всем было дозволено говорить откровенно, вожди и военачальники, все по очереди, от старейшего до младшего, высказали свои страхи: неизвестные боги этих вершин перекрыли им дорогу; любимые нисайские скакуны могут не пережить еще три дня без еды; они больше не знали, какой дорогой следовать и что за люди ждали их за этими вершинами. Кир рассудил, что две тревоги перевешивают все остальные: страх за лошадей, без которых они станут беспомощны, и ужас перед холодом, идущим от солнца, обители Ахуры, бога арийцев. Теперь уже все страстно желали вернуться.

Кир не высказал своих мыслей, пока не спустилась тьма и белые пики не превратились в стоявших над ними призраков. Тогда он спросил, какой путь для своего бегства выбрал нищенствующий бродяга.

— Этот Хадду, — неохотно ответил один из чиновников, — улизнул по тропе направо.

Отойдя от яркого костра, Кир взобрался на выступ скалы и посмотрел в указанном направлении, на юг. В полнейшей темноте он разглядел единственную точку света. Это мог быть и довольно близкий светильник, и далекий большой костер. Свет не двигался, и персы решили, что он идет от костра, разожженного на отдаленной горной вершине. Если это действительно было так, то люди должны были его поддерживать.

— Бродяга клялся, что не сможет нас провести, — заметил Кир, — но все же непреднамеренно сделал именно то, что от него требовалось.

— Не совсем непреднамеренно, — угрюмо вставил чиновник. — Когда я разрезал на нем веревки, он предупредил меня, чтобы я возвращался назад, если не хочу стать пищей для коршунов.

Киру пришло на ум, что гирканский чиновник, жаждущий вернуться на родину, мог это выдумать. Перс не стал бы лгать.

— Тем не менее мы смогли высмотреть маяк, на который можем ориентироваться, — резко сказал он. — Пусть люди отдыхают и спят, если могут. Как только начнет рассветать, лашкаргах направится на юг, в сторону сигнального огня.

Они не успели двинуться дальше, как свет звезд потускнел и шквал со снегом обрушился на них. Чувствуя силу снегопада, Кир быстро поднял своих спутников, чтобы скорее отправиться по тропе направо. Как он и боялся, снег скрыл далекий огонь. Стараясь держаться к ветру спиной, они двинулись вперед, ведя в поводу лошадей и нащупывая тропу ногой, как слепцы.

На второй день они спустились в укрытую снегом долину, в которой животные могли подкрепиться лишайниками на скалах и кустарником. В эту ночь путешественники снова могли поспать вокруг костров, укрывшись в густом сосновом молодняке. Здесь Кир объявил остановку, чтобы отставшие из-за бури воины могли подойти к кострам. Но не все отряды больных и заплутавших присоединились к основной колонне, и сама армия превратилась в скопление голодных скитальцев. Всеми владела одна мысль — достичь огня, прерывисто светившегося сквозь бурю. На третий день снегопад прекратился, они снова почувствовали тепло солнца и услышали звук бежавшей неподалеку воды.

Долина расширялась, спускаясь к плодородной равнине с блестевшим под солнцем озером. Взглянув назад на белые вершины, с которых они спустились, Кир понял, что они не смогут вернуться тем же путем, пока не кончится зима. Персы рысью двигались вперед вдоль тропы, вскоре она расширилась, превратившись в проселочную дорогу, и они нагнали группу странников, из которых, как оказалось, всякий был или слепым, или хромым. Подняв лица к теплу, они кричали, что хотя не могут видеть солнца, но могут его ощущать. Одетый в меха почтенный старец, с трудом передвигавшийся, опираясь на посох, крикнул, что они находятся в царстве солнца. С ним вместе медленно ковылял прокаженный, старавшийся держаться в отдалении и не касаться своего спутника.

Кир спросил калек, кто правит этим царством.

— Никто не правит, ни царь, ни кави, — упрямо твердили они. — Это земля Заратустры.

— А где же он?

Все страдальцы, как один, показали на синюю вершину у дальней стороны долины:

— Там!

А прокаженный авторитетно добавил:

— Там, у костра Бактрии.

Кир предположил, что этот костер мог быть тем самым маяком, за которым они следили во время бури. Пока он ехал дальше, поток людей, похожих на паломников, все возрастал, и на обращенные к ним вопросы они давали загадочные ответы. Где здесь храм, где жилище богов? Его уверяли, что храма здесь ему не найти, здесь нет такого места. Тогда где же место для жертвоприношений? Нигде, стояли на своем паломники. А куда они шли? Возрождать свою жизнь.

Никогда прежде Ахеменид не попадал в страну без храма и без жертвенного алтаря, окруженного жрецами. Проезжая мимо стоявшей у дороги лачуги, он остановил коня, чтобы понаблюдать за крепким мужчиной, занимавшимся голубями и фазанами, сидящими в клетках. Сосредоточенно привязывая щепку к голубиному крылу, человек не позволял увидеть свое лицо, но Кир признал Хадду и окликнул его:

— Ты говорил правду о прокаженных и птицах со сломанными крыльями. Хотя, как видишь, я хоть и царь, но все-таки нашел дорогу в эту бактрийскую долину.

— Да отведет Ахура-Мазда зло от твоего пути!

Затем Хадду молча склонился над своим пернатым пациентом, и через мгновение Кир направил коня дальше. Ему пришло в голову, что бродяга возвращал птице жизнь, будто бы это было так важно. Между тем его люди утоляли голод свежим молоком и мясом, а их лошади щипали сочную травку. Прежде чем Кир достиг конца долины, он, поговорив с учеными, решил, что значительная глубина долины делала ее теплой даже зимой. Огромные снежные бастионы наверху снабжали долину неиссякаемой свежей водой и охраняли от вторжения. Хотя Белое братство старалось сохранить в тайне наличие ведущей сюда дороги, но ведь должна быть и другая дорога, ведущая обратно. Глазам чужаков цепь гор казалась лишь барьером, в то время как местные жители должны были знать в ней проходы.

Обитатели долины убежденно называли ее мирным местом, но старались не рассказывать о том, что лежит за ней на востоке.

— Земли за горами, — коротко отвечали они. Терпение и убеждение помогли Киру узнать, что там находились верховья реки Инд, которая текла к городам, процветавшим в прежние времена. Киру очень хотелось изучить получше эту Индию. Он подозревал, что бактрийцы торговали с купцами в долине Инда, ведь у них в домах было так много экзотических вещей и прозрачных тканей. Их врачи пользовались лекарствами, неизвестными даже в Вавилоне, хотя писать умели не лучше Кира. Сами люди, собравшиеся в долине, казалось, пришли из многих стран, возможно, среди них были беженцы, но все объединились и хранили свои тайны от Кира.

Он искал их город, думая, что в нем найдет настоящих правителей страны, но просто наталкивался на деревушки, поднимавшиеся по склонам, как птичьи гнезда на огромном дереве. Везде ему предлагали свежую пищу в золотых сосудах, и везде представители деревень утверждали, что не платят налогов ни двору, ни храму.