Адашева. Отца мужа Назимы. Не выбирая выражений, за что ее несколько раз одёргивают, а потом перестают, девчонка рассказывает о том, в каких жестоких условиях жили женщины Адашевых. Подтверждает, что Назима давно готовила развод и с мужем не жила. Мне даже становится страшно за свидетельницу. Ведь ей может прилететь за эти откровения. Просто убьют дурочку.

Жестом показываю на неё адвокату. Он также жестом отвечает, что все в порядке.

Суд после ее выступления удаляется на совещание в полном молчании.

Ждем решения мы не долго. Примерно через пол часа судьи возвращаются, чтобы зачитать мой приговор.

От волнения и адреналина долгая прелюдия со статьями сливается в звуковой шум. Статьи, формулировки… различаю только самое главное:

— …. Всвязи с отсутствием состава преступления Тихомирова Константина Петровича признать невиновными и освободить в зале суда…

Да! Внутри меня все взрывается счастьем и обрывается одновременно. Вижу, что моя жена начинает рыдать. Эмоциональный гул с одной стороны радостный, с другой — тревожный начинает нарастать, мешая договорить судье.

— Тишина! — удар молотка кое-как создаёт тишину. — На основании новых обстоятельств, установленных в ходе слушания, Русанову Михаилу Семёновичу предьявить обвинения по статьям: сто двадцать восемь пункт один…

Перевожу взгляд на своего зама и с удовлетворением вижу, как он сливается цветом лица с серой стеной за его спиной. Кажется, совсем парень не в себе. Да, так бывает поешь яму другому и сам в неё попадаешь. Вот только в отличие от меня, ты нахрен никому не сдался! Так бывает с крысами… Мне не жаль. Жаль, что раньше не рассмотрел.

Дверь моей камеры открывается одновременно со стуком молотка судьи.

Поднимаюсь на ноги, делаю шаг за порог решетки, и тут же в мои руки падает жена.

— Костя… — мягкие губы находят мое лицо без стеснения. Прижимается ими к моей скуле и тяжело дышит.

Я обнимаю ее за талию, параллельно пожимая руки других людей и принимая поздравления.

— Я люблю тебя. Я без тебя жить не могу, — горячо и судорожно нашёптывает мне Назима.

— И я тебя люблю, — отвечаю ей. — Очень…

— Назима?! — слышу строгий голос ее брата Алмаза. — Ты ведёшь себя нескромно.

Прижимаю к себе жену крепче и не даю испуганно отстраниться.

— Это я сказал ей так сделать, — отвечаю ему, глядя в глаза.

Усмехается и цокает языком.

— Ладно…

Анна Ивановна, обнимает нас обоих и целует в макушки действительно как детей. Достаёт из сумочки пачку бумажных салфеток и быстро уходит к окну в дальнем углу зала.

На выходе из здания суда нас сопровождает все тот же ОМОН.

— Все плохо, да? — жмётся к моему плечу Назима. — Нас хотят убить?

— Нет, качаю головой нас просто защищают.

— Ну ладно… — немного успокаивается она. — Мне почти не страшно, если с тобой вместе, — добавляет едва слышно. — Только ребёночка жалко.

— Не смей так говорить! — прижимаюсь губами к ее уху и обнимаю крепче. Самому от ее слов дурно. — У нас теперь все будет хорошо!

Мы садимся в машину под охрану Валерия и Вадима. Они, посмеиваясь, сразу поднимают водительскую штору и включают музыку.

Назима залезает ко мне на колени верхом и ластится преданной кошкой. Осмелела хулиганка. То ли ещё будет! Но главное, что всегда и только для меня.

Целую, чувствуя ее пальчики у себя на ширинке. Это ах какое заманчивое предложение, но…

— Родная, — ласково останавливаю ее порыв. — Я грязный, как черт. Давай, мы дома, после душа…

— В душе, — обижено мурлычет. — Очень соскучилась по тебе. Пожалуйста…

— Хорошо, — отвечаю, довольно посмеиваясь. — А что на ужин там у нас?

— Картошка, как ты хотел, и борщ, — улыбается она. — Ещё есть остатки блинчиков, овощи и чесночные булочки.

— Кайф, — улыбаюсь, укладывая голову Назимы себе на плечо.

Слушаю, как наши сердца бьются в унисон и понимаю, что это действительно один из лучших моментов моей жизни. Почему один? Потому что сколько их ещё впереди…

Эпилог

Костя

— Аа-аа-ааа, — монотонно качаюсь я на гимнастическом мяче.

Уже почти сорок минут, блин, качаюсь! Второй раз за вечер! Спина офигела, икроножные по очереди свело судорогами, а Счастье ее Высочество Алина Константиновна спать не жалает. Дремлет одним глазом и только я делаю стратегическое движение рукой в сторону комода, где лежит телефон, начинает бесстыже улыбаться мне своими четырьмя кусачими.

Куксится.

Черт… разбудил, походу. Едва сдерживаю бессильный стон и увеличиваю амплитуду покачиваний.

Вот чего ей надо? А? Молока наелась, нагулялась, на папке накаталась, разбила плазму игрушкой, укусила кошака…

Осторожно разгибаясь, встаю на ноги и, продолжая ритмично приседать в коленях, все-таки подхватываю телефон. Разблокирую экран. Нет, ну совесть то надо иметь? Время почти двенадцать ночи! «Я на чучуточку», — говорила она.

— Где же ходит твоя мать? Задницу бы ей надрать… Аа-аа-ааа… — сиплю своим сильно невокальным голосом и скидываю гневное сообщение Вадиму с вопросом: «где моя жена?».

Он отвечает, что Назима с Марикой из банкетного зала ещё не выходили. Ждут карамельное шоу и последнее награждение.

Шоу, значит… Награждение. Сжимаю телефон в кулак и подхожу к окну. Бессовестная девица! А дочь тут, между прочим, скучает. Не спит!

Со второй то дамочки вообще взять нечего! Уже успела сняться в сериале и награду за самый высокий прыжок с моста в горящем гидрокостюме получить. Ставила трюк тренер Назимы. Анна Ивановна в это время сидела с внуком, вместо того, чтобы работать. Нет, ну вы понимаете? Все повязано у них. А я отдувайся…

Ощущение сопящей тёплой малышки на руках действует на меня умиротворяюще. Иначе… уже давно бы сорвался и приволок жену домой.

Кто-то очень адекватный на грани моего сознание подсказывает, что Назима практически впервые за девять месяцев по-настоящему выбралась куда-то без ребёнка.

Что обычно это она, вот также, как я сейчас, одна укладывает дочь. Ждёт меня с совещания или командировки… И никогда не отказывает в близости!

Да,