А маму Милены радовали подмосковные пейзажи. Саму столицу она толком разглядеть не успела, зато сейчас любовалась перелесками березок, вспаханными черными участками земли, домиками сельского типа, иногда — железными контейнерами или сколоченными из досок шалашиками. Смешные эти земляне!

— Скажите, а в этих домиках птички живут? — Непосредственно обратилась к «передним сидениям» Неолина — мама Милены. Лекс, который успешно совмещал вождение джипа и распитие бутылки минералки, фыркнул прямо в зеркальце заднего вида. От неожиданности, наверное. Костя, человек более бывалый, погладил друга по руке и обернулся назад.

— Это не птички, это рабочий класс. — Начал басовито объяснять он. — Такие же люди, как мы с вами. Но им повезло меньше, чем нам.

— Скажи прямо, Кость. — Вдруг зло бросил Лекс. — Это те, кто всю жизнь работал, а теперь пенсии не хватает, чтобы прокормиться.

— А что такое пенсия? — Удивилась Неолина. — Прокормиться? У нас для всех еда есть…

— Мама, давай потом… — Милена похлопала маму по руке, не желая обострять ситуацию, но Алексей и сам воздержался от дискуссии, буркнув под нос что-то о «преимуществах капиталистического строя перед социалистическим». Милена ничего не поняла, ее родители тоже, а Костя, как всегда, попытался перевести разговор на нейтральную тему:

— Смотрите, а вот это деревня Переделкино! — Милена ощутила контраст между хилыми покосившимися домишками на дачах и этими ухоженными участками, огражденными высокими каменными заборами. А за заборами высились двухэтажные особняки, плескалась вода в бассейнах, цвели невиданной красоты цветы… Несправедливость резала глаз даже непосвященным родителям Милены, которые примолкли, оглядываясь кругом.

— А вот и моя дача. — Немного смутился Костя, уловив общее настроение. — Идем, разложим вещи, а потом пойдем на рыбалку…

— О, рыбалка! — Обрадовалась Неолина, услышав незнакомое слово, и предвкушая приключения, запрыгала на месте. Кость вздрогнул, как ужаленный.

— Нет, нет, на рыбалку идут только мужчины! Это же разведка местности! Женщинам там делать нечего!

— Где ж ваши удочки? — Подозрительно поинтересовалась Милена. Костя с апломбом махнул рукой:

— На месте разберемся! Спасибо за заботу!

— Костя, ты там пока покажи все родителям Милены, а мы с ней пройдемся… — Костя кивнул, когда Лекс подхватив девушку под руку, увлек ее к небольшой лесополосе, за которой начиналось озеро.

— Слушай, наверное, правы предсказатели, которых мы с тобой видели по телеку? Апокалипсис не за горами, если летом стоит такая холодрыга… — Милена зябко передернула плечами, а Лекс молча снял с себя куртку и набросил ее на девушку. Сразу стало теплее, будто это не рукава куртки, а его незримые руки обнимали, согревали… Милена вспомнила отрывок из Робийрской книги про то, что люди, обменявшиеся одеждой, дарят друг другу собственные души. Но чтобы ей отдать Лексу? Мысли лихорадочно завертелись. Может бандану снять и повязать ему волосы? Нет, наверное, он плохо на это отреагирует…

— Присядем на берегу? — Лекс был непривычно грустен. Из-за чего? Милене хотелось думать, что всему виной мама со своими «птичками» и поднятым вопросом о классовой разнице, но… Где-то глубоко внутри она чувствовала, что дело совсем не в этом. Просто Алексей впервые задумался о том, что она — из другого мира. Он увидел ее родителей в их нелепой придворной одежде, с их непритворной искренностью и странными рассуждениями о жизни. Они пришли, и вполне могут забрать дочь с собой. А туда, в Робийру, ему ходу нет. Да и не захочет он туда, с ней… Ведь здесь его семья, друзья, бизнес. Все, что составляет смысл жизни. А кто она ему — смешная девчонка, которая боится влюбиться и погибнуть? Тут таких девочек — пруд пруди, готовых на все, ради того, чтобы быть рядом с Алексеем, до конца дней. Милена почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и чтобы скрыть их, вывернулась, рассмеявшись немного фальшиво:

— Подожди, здесь пляж! Я хочу побродить по нему босиком… — Песок оказался холодным и мокрым, будто его только что вынули из холодильника. Затея не удалась. Как, в принципе, и все, за что бралась Милена. Черт… Нельзя поддаваться депрессии.

Лекс и Милена сидели на берегу обнявшись, любуясь великолепными пейзажами подмосковной речушки. Дуло — хоть святых выноси. Алексей разгребал руками влажный песок, который прилипал к пальцам, а Милена чувствовала, как ветер дует в уши, и треплет прическу, которую, казалось, уже ничего не могло испортить. Она прижалась к Лексу — все равно никто не смотрит, и стыдиться нечего. Как говорил Макс: «стыдно, когда видно». Он обнял ее так крепко, и они молча сидели вдвоем, чувствуя странное единение друг с другом. Грусть обострила все ощущения, но никому не хотелось затрагивать болезненную тему. Холод пробирал до костей. Наконец, Милена встала и попыталась отряхнуть куртку. Но песок прилип намертво. Лекс махнул рукой:

— Плюнь, в домике отчистишь.

— А ты все-таки идешь на рыбалку? — Горько спросила Милена. Алексей кивнул.

— Мне не хочется, честно. Но я ж вытянул Костю, у него дела были, а тут я помешал… должен же я «отработать». А ты с мамой пока пообщайся, по душам поговорите, наверное, соскучились за это время.

— Ага. — Милена вздохнула. — А папу вы с собой на речку заберете?

— Ты угадала. — Лекс улыбнулся. — Кость горит желанием показать гостю особенности национальной рыбалки.

— Ну, присматривай там за ним. — Они уже подошли к домику, из которого вывались гудящая ватага с клетчатыми сумками, состоящая из двух человек — Кости и Кэлвина — отца Милены.

— Вдруг что приключится — топай за нами по этой тропинке. — Учил Милену Костя. Девушка кивнула, и махнув Лексу, вошла в домик. Разговор предстоял нелегкий…

***

— Мам…

— Мэлли, девочка моя… — И как в старом кино, как в мелодрамах, мать и дочь, сначала стоявшие по разные стороны баррикад, вдруг бросились в объятия друг друга. Барьер был сметен, и осталась только любовь.

— Ты так давно не показывалась, мы с отцом думали, не случилось ли чего… — Неолина всхлипывала, перебирая длинные пряди волос дочери. Милена шмыгала носом, уткнувшись в материнское плечо.

— Просто замоталась, да и телевизоров под рукой лишних не было…

— Телевизоров?

— Ну, той штуки, через которую вы с папой вывалились из портала. — Туманно объяснила Милена.

— Твои подруженьки о тебе спрашивают постоянно… переживают, наверное.

— Ага, щас, курицы они глупые. — Нахохлилась девушка. Мама вздохнула.

— Всегда ты так. С девочками не дружила, только с этим безбашенным Максом носилась… Скажи, зачем тебе понадобились те уроки самообороны?

— Ах мама, если бы ты знала, как они мне здесь пригодились. — Милена вспомнила эльфа и огра, ту схватку… Если бы не уроки, то лежать бы ей в сырой земле под камнем надгробия.

— Так здесь же нет магии! — Вытаращила глаза Неолина.