class="stanza">

О средоточье серых красок!

Ты создан весь для смелых ласок.

Ты так прекрасен, так прелестен,

Ты стоишь гимнов, лестных песен,

О, Паси! Что под стать усладе,

Что чувствует поэт при взгляде

На дивный стан! Но это чувство

Бессильно выразить искусство.

Теряя дар письма и слова,

Стенаю: Где резец, Канова?

Увы! Где ноты, Шостакович?

Где Элиасберг, Рабинович,

Где Лев Толстой? — здесь нужен классик.

О синеглазый, славный Пасик,

Ты дожил до худого часа.

О небо! Где же кисть Пикассо?!

Пусть Вайда стонет в море пьянства,

А Чаплин в океан пасьянса,

В сей Пасифик пустился смело

Прекрасный Пасик! Что за дело?

Смеясь, урча и торжествуя,

Пойдем с тобой на Моховую,

И там у Эйбочки без страха

Узнаем адрес Авербаха.

Коня! Оставлю специальность

Или, презрев официальность,

Помчусь на самолетах быстрых

В Москву, в Москву, в Совет Министров.

Исхлопотать бы, чтоб в столице

Тебе, красавец круглолицый,

И пенсион, и кисть Пикасса,

И массу сала вместо мяса…

И, коль прельщу своей особой,

Достану и диплом особый,

Чтоб компенсировать отчасти

Твое утраченное счастье,

Чтоб мог потом ты самолично,

Свернув бумажку символично,

Махать повсюду этой ксивой…

О Пасик! Ты такой красивый!

Поэт однажды сказал: «Когда мне что-то нравится, я к этому принюхиваюсь и облизываюсь… Вот, смотрите, кот. Коту совершенно наплевать, существует ли общество „Память“. Или отдел пропаганды в ЦК КПСС. Так же, впрочем, ему безразличен президент США, его наличие или отсутствие. Чем я хуже кота?»

А уже в Венеции, бродя по набережной, он вдруг подумал, что он кот, съевший рыбу. «Обратись ко мне кто-нибудь в этот момент, я бы мяукнул. Я был абсолютно, животно счастлив».

Одно из поздних эссе Бродского, посвященное поэтическому творчеству, называется «Кошачье мяу». Наверное, этот заголовок он выбрал потому, что считал котов и кошек подлинными творцами.

Поэт А. С. Кушнер, про которого Бродский говорил, что он — «один из лучших лирических поэтов XX века», вспоминал:

Помню и его жест, сопровождавшийся словечком «мяу», когда он был расположен к собеседнику — и как бы царапал его ногтями, по-кошачьи, по рукаву, о чем я однажды написал в своих стихах сразу после первой нашей встречи в Нью-Йорке…

И в самом деле, Бродский не выносил молчания. Когда в комнате возникала пауза, его лицо становилось несчастным, он говорил «мяу» или начинал рассказывать анекдот.

Из воспоминаний Иосифа Бродского мы узнаем, что на даче в Комарове у соседей А. А. Ахматовой, с которой он был дружен, жил очень шумный, буйный огромный рыжий кот по прозвищу Глюк. Вот литературная зарисовка этого зверя, сделанная Бродским:

«Открывается старая, шуршащая <…> дверь и из-за нее выглядывает пушистая прелесть <…> знатный кот, всем котам кот».

Иосиф Бродский, как уже говорилось, любил сам себя сравнивать с котом. В 1969 году он написал:

Я пробудился весь в поту:

Мне голос был — «Не все коту —

Сказал он — масленица. Будет —

Он заявил — Великий Пост.

Ужо тебе прищемят хвост».

Такое каждого разбудит.

В 1972 году Бродский был изгнан из Советского Союза, а в 1977 году он принял американское гражданство. Значительную часть своей американской жизни поэт провел в одиночестве (с Марией Соццани, которая была младше Бродского почти на тридцать лет, они поженились в сентябре 1990 года), когда единственным членом его семьи был упомянутый кот по имени Миссисипи. Иногда он вывозил своего кота из Нью-Йорка на природу, в деревню Саут-Хэдли. И там вырвавшийся из каменных джунглей кот увлеченно преследовал белок, а поэт с удовольствием наблюдал за ним из окна.

Знакомые Бродского рассказывали, что поэт в знак особого гостеприимства предлагал: «Хотите, разбужу для вас кота?» А после смерти поэта в 1996 году Миссисипи подолгу лежал, свернувшись клубком, в любимом кресле хозяина.

Кто-то считает Иосифа Бродского типичным «западником», а сам про себя он говорил: «Я еврей, русский поэт и английский эссеист». Иногда третье определение он заменял на «американский гражданин». Но что о нем можно сказать точно — он был человеком, всегда готовым стать на сторону слабых. Об этом — еще одно «кошачье» стихотворение поэта:

Он был тощим, облезлым, рыжим,

Грязь помоек его покрывала.

Он скитался по ржавым крышам,

А ночами сидел в подвалах.

Он был старым и очень слабым,

А морозы порой жестоки.

У него замерзали лапы,

Точно так же, как стынут ноги.

Но его никогда не грели,

Не ласкали и не кормили.

Потому что его не жалели.

Потому что его не любили.

Потому что выпали зубы.

Потому что в ушах нарывы.

Почему некрасивых не любят.

Кто-то должен любить некрасивых.

Образы кошек наполнены в русской поэзии многообразным смыслом: то это олицетворение уюта, тепла и покоя домашнего очага, то воплощение очаровательной игривости, то загадочной инфернальности, то мудрости, то коварства, то бесприютности живого существа. Кошки заставляют нас задуматься о самих себе.

ЛИЛИЯ ЛЕОНИДОВНА БЕЛЬСКАЯ

советский, позднее израильский литературовед

Использованная литература

АЛЬБРЕХТ О. В. Образ кошки и символика зла в трех стихотворениях из книги Ш. Бодлера «Les fleurs du mal» (www.litinstitut.ru)

АФАНАСЬЕВ А. Н. Славянская мифология (поэтические воззрения славян на природу). Москва — Санкт-Петербург, 2008.

БЕЛЬСКАЯ Л. Л. Ах, как много на свете кошек… // Русская речь. 2002. № 6. С. 16–23.

БЕЛЯКОВ С. С. Парижские мальчики в сталинской Москве. Москва, 2022.

Вечные, священные, неприкосновенные. Книга о кошке (под ред. А. К. Михальской). Москва, 1990.

ВОДОВОЗОВ В. В. Новая русская литература (от Жуковского до Гоголя включительно). Санкт-Петербург, 1870.

ГЕРБИ Бреннан. Таинственный мир кошек. Мифология, история и наука о сверхъестественных способностях самого независимого домашнего питомца (перевод М. Л. Субочевой). Москва, 2018.

ГЕРОДОТ. Евтерпа. Книга II // История в девяти книгах (перевод Г. А. Стратановского). Ленинград, 1972.

ГЛИНКА Г. А. Древняя религия славян // Мифы древних славян. Саратов, 1993. С. 89–140.

ГУРА А. В. Символика животных в славянской народной традиции. Москва, 1997.

Д’АРДИВИЛЛЬЕ Альберик. Эрнест Хемингуэй: за фасадом великого мифа (перевод С. Ю. Нечаева). Москва, 2016.

ДЕМУРОВА Н. М. О