О чем тут было говорить?

Я рисовала леса на границе штата Мэриленд, где исполинские дубы охраняли развалины обугленных кирпичных домов. Если верить рассказам, в этих домах жили ведьмы, пока их не сожгли дотла вместе с запертыми внутри женщинами. Теперь ходили слухи, что на пепелищах можно увидеть призрака.

Трудно было представить, что мы направляемся в место с более пугающей историей.

Лукас большую часть поездки просидел, уткнувшись в свой телефон, чтобы только не говорить с братом. Когда наконец пропал сигнал, он вернулся к изучению карты.

Он начертил линию, соединяющую между собой красные круги, а Джаред принялся крутить ручку радиоприемника в поисках какой-нибудь станции.

– Здесь, скорее всего, нет приема, – сказал Прист, оторвавшись от своего собственного эскиза – на нем было изображено что-то вроде трубы, заряженной баллонами.

– Это потому, что мы доехали до края света и вот-вот с него свалимся, – подала голос Алара.

Джаред снова крутанул ручку, и на этот раз сквозь шипение помех прорезался голос диктора.

– Стрельба произошла в одиннадцать пятнадцать утра в «Уолмарте» в Маундсвилле. Три человека были убиты, еще двое – ранены, после чего стрелявший вышел из здания магазина и вступил в перестрелку с полицией. В результате перестрелки стрелявший погиб, полицейские не пострадали.

– Видимо, мы приближаемся к месту, – прокомментировал Прист.

– Я еще кое-что обнаружил.

Лукас поднял карту. Несколько точек внутри красных границ были помечены синими крестами.

Алара нахмурилась:

– А можно поподробней?

– Кругами обведены места, в которых за последний месяц наблюдались заметные всплески насилия, города и населенные пункты, в которых мы искали Кеннеди. – Он ткнул в карту пальцем. – А крестами обозначено, где мы нашли части Орудия.

Прист замер.

Они все находятся внутри красной линии.

– И что это значит? – спросила Алара.

– Я думаю, что Средоточие тоже где-то внутри, – ответил Лукас. – И если я прав, Андрас ближе, чем мы думали.

Алара кивнула:

– Значит, нужно найти последнюю часть.

Голос первого диктора сменился другим.

– На востоке Западной Виргинии все еще сохраняется опасность смерчей. Вчера два смерча пронеслись над Моргантауном, разрушив три жилых дома и здание местного досугового центра. Национальная метеорологическая служба ведет исследование с целью определить причины….

– Похоже, мы направляемся прямиком туда, – заметил Прист.

Алара прищурилась, глядя на черные тучи, клубящиеся вдали.

– По-моему, уже приехали.

* * *

«МАУНДСВИЛЛЬ, ЗАПАДНАЯ ВИРГИНИЯ. ЧИСЛЕННОСТЬ НАСЕЛЕНИЯ 9835 ЧЕЛОВЕК».

Джаред взглянул на знак у обочины.

– Осталось всего несколько миль.

Это были его первые слова с тех пор, как мы уехали из «Сострадательных Сердец».

Дорога сделала поворот, и небо почернело, но на этот раз тучи тут были ни при чем.

Алара перегнулась через переднее сиденье, чтобы получше разглядеть происходящее.

– Скажите, что мне это мерещится.

Полчища ворон облепляли телефонные провода, сидели на ветвях деревьев и кружили в небе.

Алара не сводила с птиц глаз.

– Черный дождь. Так называется, когда тьма ворон собирается в одном месте, как сейчас.

– Потому что из-за них небо становится черным? – спросил Прист.

– Потому что это точно так же противоестественно.

Мы подъехали поближе к месту, над которым настойчиво кружили птицы. Я могла и не читать вывеску, мимо которой мы проехали, чтобы понять, что это тюрьма штата Западная Виргиния.

Готический фасад обрамляли высокие каменные стены, а само здание походило скорее на европейский замок, нежели на тюрьму. Спутанная колючая проволока в траве была единственным указанием на то, что внутри когда-то обитали убийцы, а вовсе не святые.

Лукас указал на арочный вход:

– Координаты указывают на место за вон той стеной.

Алара покачала головой:

– Мне это не нравится. Моя бабушка верила, что вороны могут переносить злых духов в ад и обратно.

Я взглянула на темное небо, пульсирующее в такт взмахам тысяч черных крыльев.

– Значит, в этом месте было множество злых духов.

– Или они до сих пор здесь.

Мы запарковали фургон и остановились перед бетонной стеной. «Хватит ли у тебя храбрости?» – было выведено на ней краской из баллончика над проломом, который напомнил мне точно такой же в стене подвала «Сострадательных Сердец». Стена вокруг пестрела именами смельчаков, отважившихся принять этот вызов. Наверное, в маленьком городке это было что-то вроде ритуала; я вполне представляла, как Элль могла подбить меня на нечто подобное.

Теперь же я была занята проверкой карманов на предмет пейнтбольных гильз со святой водой и кухонными приправами, а также маркера на тот случай, если понадобится утихомирить призрака при помощи еще какого-нибудь вудуистского символа.

Алара как завороженная смотрела на ворон, точно видела нечто большее, нежели глянцевые черные перья и блестящие глаза.

– У меня плохое предчувствие.

– Еще бы у тебя его не было, – сказал Прист, загружая в карман своей толстовки батарейки и боеприпасы. – Мы собираемся проникнуть на территорию тюрьмы, в которой были казнены сотни преступников. Тут у кого угодно будет плохое предчувствие.

– Ты хочешь сказать, что нам не стоит туда идти? – спросила она.

– Я хочу сказать, что моего деда нет в живых по милости Андраса, а Орудие может остановить его. Без Орудия я лично отсюда не уйду.

Интонации у него были гораздо более взрослые, чем когда я познакомилась с ним несколько дней назад.

Алара бросила последний взгляд на мир по эту сторону тюремной стены и следом за Пристом исчезла в проломе.

– Да несет нас всех по жизни на своих крыльях черная голубка.

Лукас оглянулся на меня, прежде чем лезть в пролом. Глаза его были полны вопросов, но я знала, что вслух он их не задаст никогда. Эти вопросы читались в каждом его взгляде на меня с тех пор, как он взломал заколоченный пролом в стене «Сострадательных Сердец» и обнаружил меня в объятиях своего брата.

В тех стенах я сделала свой выбор, и переиграть все возможности уже не было. Даже если это и был неправильный выбор, как я могла сказать это Лукасу, если меня тянуло к Джареду?

– Кеннеди?

Я не стала оборачиваться.

Джаред положил руку на каменную стену над моим плечом. Я почувствовала его теплое дыхание на своем затылке.