Вытаскиваю симку, выбрасываю в урну. Больше она мне не нужна. От усталости едет крыша… Не спал уже толком пару суток. Протягиваю Лере руку. Доверчиво вкладывает свою ладонь в мою. Блять… Наконец-то… Я уже и не надеялся почувствовать это. Сглатываю ком в горле, поднимаю руку и целую нежную кожу запястья, пульс бьётся мне в губы.

— Спасибо за доверие. Я знаю, что не заслуживаю.

— Надо уезжать, Ром, — оглядывается она и тут же поправляется: — Артём! Господи… Артём…

Мы быстро идём к машине.

— Почему «Роман»?

— Имя персонажа, в которого ты была влюблена. Мне объяснили так.

— Чушь какая… Почему тогда не Гарри?

— Какой, блять, ещё Гарри? — разворачиваю её к себе. — Ты же говорила, у тебя был только один — Майк! Ботаник твой европейский!

— Поттер! — прищуривается она мстительно. — Он нравился мне больше «Романа».

Ай…

— Сейчас здесь будет вся охрана отца!

— И Аскольдова, да? — начинаю подкипать я, открывая ей дверь машины.

— Да. Ты всегда такой ревнивец?

— Ты хочешь об этом поговорить?! Почему вдруг я такой ревнивец?

Кровь бросается в лицо. Стоп… Стоп… Стоп!!! Торможу себя всеми силами. Но с чувством хлопаю её дверью так, что дрожат стёкла. Да хоть повылетают пусть нахуй! Издевается она, что ли?! Трясущимися пальцами достаю последнюю сигарету. Прикуриваю, нервно втягивая удушающий дым.

— Артём!!! — испуганно вскрикивает она.

Вздрагиваю от неожиданности. Непривычно слышать свое имя от неё. Что?.. Оглядываюсь. Ооо, твою мать! Три тонированные машины охраны Дамира по наши души. Выбрасываю только что прикуренную сигарету и ныряю в тачку.

— Пристёгивайся!

Даю задний ход, но на эмоциях слишком быстро и резко делаю разворот, тормозные колодки взвизгивают. Вышедшие из машин бугаи инстинктивно переводят на нас взгляды. Разворачиваю тачку торцом, чтобы не спалить номера. И бью по газам, вылетая в третий ряд двухполосной дороги. Движение плотное, но я быстро сваливаю прямо по разделительной полосе и сворачиваю на первой развилке во дворы. Адреналин бодрит. И я даже забываю о том, что вымотан.

Паркуюсь. Лера шокированно смотрит на меня.

— Ты водишь как гангстер!

— Я вожу как пилот Формулы.

— А ты пилот?

— Нет. Но странно было не научиться, провозившись с болидами четыре года.

— То есть я смею надеяться, что отец моего ребёнка всё-таки не гангстер? Мне сказали, что ты мошенник, а перед этим, что киллер.

— Киллер? Ебать… Дамир?

Вздыхает, утвердительно качнув головой.

— Козёл. Прости, детка. Да я просто сделал тачке запрещённый апгрейд! Нет, если бы пилот расхерачился, то условно можно было бы меня и киллером назвать. А так…

— А депортация из Германии?

— Подделал права.

— Зачем?

— Лер… Ну было и было. С тобой же я не косячил!

— Откуда мне знать?

Про незначительные косяки с разборкой ворованных тачек уже здесь тактично умалчиваю. Если она останется рядом, косячить с законом я больше не буду.

— Просто поверь мне.

— Мошеннику, который играл роль моего мужа за бабки? Альфонсу?

Моё лицо дёргается от этой формулировки. Но слава Богу, что не спрашивает про ствол. Это объяснить гораздо сложнее.

— Если я поклянусь, что наслаждался этой ролью и не взял бабки, мы проедем эту тему?

Недовольно хмурится.

— Особенно на фоне того, что ты трахалась с этим упырём! — взрывает меня. Луплю с раздражением по рулю, пытаясь найти сигареты, но последнюю я выкинул там, у кофейни, не успев выкурить.

— Ревнуешь? — слышу в её голосе нескрываемое удовлетворение.

Перевожу на неё разъярённый взгляд.

— Это тебе за всех тех тёлок, не успев смыть которых ты залез в мою кровать!

— Каких ещё?.. Ааа, — закрываю глаза.

Всё, что могли, вывернули! Но нихера… не прокатит!

— С момента нашего знакомства я ни к кому не прикасался.

— Так я и поверила!

— Да клянусь всем святым!

— И что же у тебя святого? — ядовито.

Святого?

— Сыном клянусь…

Мне неожиданно прилетает по щеке. Не слишком сильно, скорее, демонстративно.

— Я ещё не дала тебе права называть его «своим»! Ты его не хотел. А теперь смеешь клясться им?!

Ложусь на скрещённые на руле руки. Устал… Поднимаю на неё, как мне кажется, уже отупевший от утомления взгляд.

— Я люблю тебя. Можно в это поверить? Иначе зачем мне это всё?

— Не знаю.

— Другой причины ведь быть не может.

— Ладно, — отворачивается к окну. — Не спала я с ним. Можешь не биться в своих ревнивых конвульсиях.

Болезненное и поганое напряжение, что сдавило мою грудь с момента, как я увидел их поцелуй, вдруг отпускает. От усталости я даже не могу полностью переварить сказанное. Мне просто вдруг становится хорошо. Секунд на десять. А потом…

— Зараза! — замахиваюсь, чтобы щёлкнуть её куда-нибудь, но единственное подходящее место — это то, на котором она сидит.

Испуганно вжимает голову в плечи. Рассерженно дёргаю за прядь волос.

— Ау!

Завожу тачку и срываюсь с места.

— И куда мы теперь?

— Есть одно надёжное место. Приедем — получишь по заднице.

— Артём, значит… Не так уж всё и страшно…

Наши пальцы переплетены. Он ведёт одной рукой, иногда отпуская мои пальцы, если нужно сделать какой-то маневр, а потом снова, не глядя, отыскивает их. Смотрю в окно, тихо шмыгая носом. Внутри меня расслабляются все болезненные струны. Чувствую эйфорическое порхание в груди. Он рядом, он мой, он любит… Слёзы текут. Мой мир не иллюзия. Вот он — реален и сжимает бережно мои пальцы.

Нет, я не простила его. И мне всё ещё хочется врезать по этим небритым щекам. И мне страшно, что теперь придётся сделать много новых открытий в своём муже. Но мне всё равно хорошо и спокойно. Я дома. Дом там, где он. Может, я и дура, но я ему верю.

Притормаживает. Стальная штора гаража медленно едет вверх. Поднимаю глаза на второй этаж. Там огромное панорамное окно. Жалюзи закрыты.

Артём плавно заезжает внутрь. Не дожидаясь, пока он откроет дверь, я выхожу сама. Свет очень яркий… Всё выложено светлой плиткой, как в бассейне.