— Что это за место?

— Лер, ну ты что? Перестань… — стирает большими пальцами слёзы с моего лица.

Уворачиваюсь, отталкивая его руки. С рычанием перехватывает за руку и затылок, впечатывая в себя. Успеваю только взвизгнуть от неожиданности.

— Я сказал — всё хорошо! — рассерженно. — Никакой трагедии нет! Прекрати накручивать!

Отстраняется, заглядывая мне в глаза.

— Я люблю… вас, — стреляет взглядом мне на живот.

Под его глазами синяки, и лицо немного осунулось. На лице непривычная щетина. Он выглядит старше и суровее. И видя его таким раненым и уставшим, вдруг очень явственно чувствую — простила. Не хочу упрекать больше. Как есть, так есть.

От усталости и голода подкашиваются ноги. Он прижимается губами к моей скуле.

— Лерка… Я так скучал, я чуть с ума не сошёл… Не реви, ладно? Я и так как порванный нерв.

— Я кушать хочу. Давай закажем что-нибудь?

Хватается за карман, с досадой морщится.

— Телефон без симки. Я схожу.

— Нет… — испугавшись, хватаю его за рукав куртки. — Не ходи. Тебя ищут.

— Ну пойдём, посмотрим, что там есть.

За руку ведёт меня наверх по стальной витой лестнице. Она гулко отзывается на наши шаги.

Огромная расстеленная кровать, барная стойка с микроволновкой, душевая кабина. И то самое панорамное окно.

Притормаживаю, внимательно оглядываясь. Взгляд застывает на смятых простынях.

— Смени их, — недовольно поджимаю губы, вспоминая всех этих тёлок, что показывал мне Георг.

— Не надо, Лер, — устало взлохмачивает он волосы, — я спал на этих простынях один и… бредил тобой.

— Правда?..

Кивает.

Открывает полки над стойкой, доставая несколько упаковок всякой «полуфабрикатной» еды. Демонстрирует мне — орешки, заваривающиеся ланчи, каша быстрого приготовления, кофе…

— Не повара Аскольдова, конечно… — дёргается его лицо, — но пока придётся…

— Перестань, — тоже недовольно прошу я, забирая из рук пачку овсянки.

— Я пару часов посплю, ладно? — скинув одежду, падает он на кровать. — Не выходи никуда. Никому не открывай.

Съедаю пресную овсянку и орешки. Среди нескольких пакетиков кофе отыскиваю один с шоколадом. Высыпаю в кружку. Пахнет какао… Наливаю кипятка.

Ну вот, Валерия, ты же мечтала о простом парне, и всё сама? Получите, распишитесь. Проще некуда!

Улыбаюсь себе в зеркало. Беременные так нелогичны. У Георга я была полностью защищена, а чувствовала себя ужасно уязвимо, а с Артёмом мы в ужасных обстоятельствах, но мне так спокойно…

Он спит на животе, без подушки. Просто вырубился, как упал.

С любопытством обшариваю всю его небольшую комнату, ища какие-то личные вещи, чтобы по ним считать что-нибудь ещё о нём.

В шкафчике туалетная вода… Вдыхаю запах, колени тут же подкашиваются. Он этим пах, когда поцеловал меня в кино… И я улетаю в те ощущения!

В изголовье на тумбочке — книжка. Листаю странички… Механика какая-то… Двигатели…

Удручённо вспоминаю, что плакала теперь моя должность архитектора. Что-то не верю я, что могут так повернуться обстоятельства, чтобы я продолжила работу над домом Георга.

Достаю пару полотенец из его шкафа и иду в душ. Мужской шампунь-гель, пена для бритья, станок… На этом всё!

Ладно, справлюсь как-нибудь. Долго и с удовольствием стою под душем. Вспоминаю все наши моменты с ним, пытаясь пересмотреть их теперь с точки зрения того, что он тогда играл роль. Надо заметить, это снова пробуждает во мне женщину с топором! Но я стараюсь держать себя в руках.

Обматываюсь полотенцем. И ложусь рядом с ним. Долго кручусь, пытаясь уснуть, но сон сняло как рукой. Взгляд скользит по его красивым обнажённым плечам. Приподнимаюсь на локте, внимательно инспектируя его тело. И в очередной раз поражаюсь, что он словно с обложки! Похудел только, мышцы прорезались рельефнее. Веду пальцем, обрисовывая его абстрактное тату на спине. И от осознания того, что мужчина мне этот малознаком, становится ещё острее.

Мне любопытно, что там — под маской моего мужа? В моей голове дерутся и толкаются вопросы. Веду пальцем ощутимее.

Вздрагивает. Разминает плечи.

— Тём… — пробую я на вкус его настоящее ласкательное имя.

Поворачивает голову, открывая глаза.

— Шесть месяцев мне снился этот момент… Что я просыпаюсь от того, что ты называешь меня по имени.

Падает лицом в подушку, пряча улыбку.

Всё хорошо там под маской… Утыкаюсь губами в его ухо, обнимая за шею.

— Тёмочка…

Подминает меня, сгребая в объятия, и я, наконец-то, расслабленно вырубаюсь, откинув все те вопросы, что требуют топора!

На мою спину падает несколько прохладных капель. На бёдрах появляется тяжесть. Чувствую своей кожей его влажную. После душа…

Просыпаюсь.

— Ты мокрый… — бормочу я.

— А ты?..

Влажный горячий поцелуй в шею под линией роста волос. Впивается с тихим рычанием зубами, как самец в самку.

— Ай… — выдыхаю я опасливо.

Ведёт носом по коже, глубоко вдыхая несколько раз мой запах. Укус за кромку ушка… Втыкается в него губами.

— Ты знаешь, как я тебя постоянно хотел? Бля-я-ять… Я едва сдерживался!

— Можно подумать, ты был чем-то обделён, — сонно фыркаю я.

Хриплый возбуждённый смех.

— Не-е-ет. Не так! По-взрослому! Затрахать… — шипит он несдержанно. — До бессознательного состояния… Сделать с тобой тьму всяческих сладеньких непотребств… и схавать все твои чувствительные…

— Эй-эй… — начинаю барахтаться я. — Мужчина, я Вас не знаю!

— Спокойно! — втрамбовывает меня за плечи в кровать. — Будем знакомиться, девушка… Я тебе понравлюсь.

Ласковый укус в основание шеи. Зубы скользят по коже, вызывая мурашки и головокружение. Ещё один укус в плечо. Между лопаток… От остроты ощущений я взвизгиваю.

— Рано… — смеётся он, кусая ещё раз.

— Что рано?

— Кричать рано…

Смещается чуть ниже, кладёт свои большие ладони на мои ягодицы. Сжимает, пальцы впиваются в какие-то чувствительные точки… Большие — скользят между ягодицами. Разводит их. Промежность сжимается сладкой судорогой от накатившего возбуждения! Дёргаюсь от этого ощущения чрезмерной открытости, пытаясь высвободиться из его наглых рук.

— Артём!

— Ммм? — довольно мурлыча и не думая останавливаться.