Моника ждала его в лаборатории.

– Я отключил запись, – сообщил Эмиль. – И стер наш последний разговор.

– Вот и хорошо, – кивнула Моника. – Я очень рада, что ты все понял. Садись.

Блонски опустился на стул. Обычно на нем сидел Бэннер.

– Должна предупредить: процесс может оказаться болезненным, – сказала Моника. – Ты, возможно, почувствуешь себя странно, будет кружиться голова, подступит тошнота... Ничего приятного, в общем.

– Я все понимаю. Мне только нужно, чтобы все сработало.

– Хочу напомнить – обещать я ничего не могу, – предупредила его Рапачини. – Это эксперимент. Лучше рассматривать весь процесс в этом свете. Может, совсем ничего не получится. Надеюсь, ты понимаешь.

– Да, понимаю. А как это случится? Что произойдет?

– Для начала сделаем тебе восемь уколов, – сообщила Моника. – Самый болезненный, наверное, будет в позвоночник. У меня есть препарат для местного обезболивания, но полный наркоз я тебе дать не смогу.

– Ничего, – улыбнулся Эмиль. – Я привык к боли. Может, найдется зубная каппа? Не хотелось бы откусить себе язык. Он мне еще пригодится.

– Да, конечно.

– Я стану таким же, как он? Зеленым?

– Ничего не могу сказать наверняка. После первых инъекций ты станешь сильнее, устойчивее к травмам. Однако твой внешний вид, скорее всего, не изменится. Впоследствии, после других вмешательств – возможно. Но мы обсудим это позже, когда до того дойдет.

Блонски кивнул.

– Ты не передумал? – уточнила Моника.

– Нет, – уверенно ответил он.

К ТОНИ постепенно возвращалось сознание. Точнее, он и не терял его полностью, хотя женщина-рак отнеслась к нему немилосердно. Она буквально разобрала его разум на куски, заставила бесконтрольно произносить слова и целые фразы.

Он помнил вопросы, которые ему задавали: о Стрэндже, о том, что он рассказал Старку и другим, что знал о Зодиаке, какие планы составили Мстители. Но было ведь еще что-то... Что? Кажется, упоминали Брюса и Тарлтона с его источником энергии?

Сначала Тони пытался не отвечать, но вскоре ему показалось, будто мозг разбили на десять частей, на десять отдельных мозгов, существовавших параллельно. Словно с каждым вопросом создавался новый Тони Старк, меньше предыдущего, который знал только о том, о чем его спрашивали. Десять голосов в его голове говорили одновременно, не слушая друг друга, и все они принадлежали ему – Тони.

И в то же время ни один из ответов не исходил от него.

В конце концов Старк перестал понимать происходящее. Остался только яркий свет, непонятные очертания, боль...

Теперь все постепенно возвращалось. Как будто его операционную систему стерли, а теперь он перезагружался, как компьютер.

Он по-прежнему сидел в конференц-зале, и Наташа находилась неподалеку. Козерога и Рака видно не было, а вот охранников собралось предостаточно. Тони пошевелил языком и попытался что-то выговорить, но не вышло – у него во рту с трудом ворочался какой-то инопланетный организм.

– Потерпи, – сказала Наташа. – Скоро станет легче. Все вернется. Ты снова станешь собой.

Верилось с трудом... но Наташе-то лучше знать... наверное.

Он попытался сказать: «Хорошо», но из горла вырвалось только хриплое рычание.

– Выше нос, – посоветовала Наташа.

Тони с трудом – шея еще тряслась – проследил за ее взглядом.

Вернулись Козерог и Рак.

– Мистер Старк, мисс Романофф, – обратился к ним Козерог. – Счастлив сообщить: дальнейших переговоров между нами не потребуется. В свете полученных прекрасных новостей все, что вам удалось утаить, более не имеет никакого значения. Наши дела, таким образом, завершены.

– Как мило с вашей стороны зайти попрощаться, – сказала Наташа.

– Я бы ни за что не отбыл, не проводив вас, – учтиво ответил Козерог. – Это было бы так безответственно. Мистер Шен и мистер Уэллс сейчас выстрелят каждому из вас в голову. По нескольку раз. Мне жаль, если вы находите мое сообщение слишком откровенным, однако за последние годы я убедился в одном: честность – лучшая политика.

Двое охранников направились к Тони и Наташе. Старк шумно втянул воздух, пытаясь перезапустить голосовые связки, которые отказывались работать.

– Вфо поохаа, – промычал он. – Ключ бэээсп... Козерог взмахом руки остановил своих людей.

– Прошу прощения, мистер Старк?

– Ключ... – медленно и тщательно выговаривая каждый звук, произнес Тони. – Я нашел... частоту. Сло... сломал фазовый прерыватель. На спутнике. Если пытаться... включить все... бум-бум-ба-бах! Перегрузка. Как раньше.

– Он лжет, – сказала женщина-рак. – В его голове ничего такого не было.

– Ты... задавала не те вопросы, – ответил Тони.

Козерог склонил голову набок и посмотрел сначала на Старка, а потом на агента Романофф.

– Врет, конечно, – кивнул Козерог. – На его месте я бы сделал то же самое. Чтобы продлить жизнь. Но давай рассмотрим нашу ситуацию. Другие Мстители не спешат к ним на помощь. Ключ теперь у Скорпиона. Соединение созвездий еще не началось.

Помолчав, он добавил:

– Оставим их пока здесь. Мы можем себе это позволить. Я сообщу Скорпиону новые данные, путь проверит. Если действительно существует некое устройство, способное негативно воздействовать на Ключ, вероятнее всего, оно будет обнаружено, и мы снова встретимся с мистером Старком, чтобы задать ему более конкретные вопросы. Верно?

– Я и сейчас могу это сделать, – заявила женщина- рак.

– Что, если он умрет прежде, чем мы узнаем от него все необходимое? Пусть его разум восстановится. А я пока свяжусь со Скорпионом.

Несколько секунд женщина-рак смотрела на Козерога.

– Кое-что он от меня скрыл, – признала она. – Ничего важного, но остался какой-то вопрос, к ответу на который я не сумела его подвести.

Она склонилась над пленником.

– В следующий раз будет проще, – пообещала она Старку. – Ты не выживешь, зато я получу все, что нужно. Знаешь, умирать на таком допросе очень неприятно. Я сама испытала это.

– Не могу молчать, – вздохнул Тони, – с вами так приятно беседовать! Честное слово.

Козерог пожал плечами и вышел из комнаты. Женщина-рак задержалась, разглядывая Старка, а потом села на стул.

Спустя несколько минут Тони почувствовал себя гораздо лучше. До отличной формы было далеко, но лучше стало – однозначно. Он обернулся и взглянул на Наташу.

– Не знаешь, сколько сейчас времени? – спросил он.

– Ты задаешь этот вопрос уже не в первый раз. И – нет, я не знаю.