Лето тихонько двигалось к осени. Самая большая наша проблема уже была решена. Точнее — две самых больших проблемы. Как только в колосе стало наливаться зерно, на поля стали совершать набеги птичьи стаи. Мужчины нервничали, устраивали дежурства, но терять рабочие руки в разгар сезона было жалко. Одно время мы вполне серьезно обсуждали возможность выжить без зерна — слишком велики были потери. А потом у меня в памяти всплыла картинка — Страшила Мудрый. Да, тот самый, из Изумрудного города. Дальше нам было легче. На поле выставили несколько чучел. Не таких милых, как Страшила. Это были вкопанные в землю шесты, на которых висели связки дохлых птиц. И нашествия прекратились. Никто из нас толком не разбирался в птицах. Одни были черные, похожи на ворон, другие, чуть покрупнее, достаточно яркой окраски. Про ярких мужчины говорили, что они вполне годятся в пищу. Но пока еды нам и так хватало. Уже копали первую молодую картошку. Тушенка подходила к концу, но команда охотников раз в неделю, а то и чаще, приносила пару тушек. Животное было похоже на косулю, но не полностью. Крупнее, примерно раза в два, больше рога у самцов, они несколько агрессивнее. Поскольку было лето, то самки ходили с приплодом. Таких мужчины не трогали. Приносили, в основном, тушки самцов. Мясо имело своеобразный привкус дичи, было довольно грубым, не слишком годилось на жарку. Но из него получались роскошные котлеты — вкуснее, чем обычные свиные или говяжьи. Пробовали его коптить. Ну, хранилось сильно дольше, да. Но всё же было грубоватым. Зато какое счастье наступило, когда принесли первую тушу кабана. Да, специфический мускусный привкус у самца был. Но, во первых, по структуре мясо было значительно привычнее нам, во вторых — совершенно несопоставимые размеры с косулями. Если тушка местной косули давала нам килограмм двадцать пять-тридцать мяса с костью, то кабан, по моим прикидкам, давал около ста-ста двадцати. Это были грозные боевые машины. И охотиться на них было намного опаснее. После первой охоты, где Грей подбил кабана, он собрал всех мужчин и строго-настрого запретил охотиться на него в одиночку. Зверь довольно агрессивен и умен. Да и утащить даже половину мяса одному человеку сложно. Частенько с охоты приносили зайцев, уток и, однажды принесли несколько фазанов. Мы запекли их в духовке, но мясо получилось суховатым. Гораздо вкуснее были тетерева. Мужчины говорили, что дичи вокруг полно и она непуганная, так что без мяса мы не останемся.

Стало понятно, почему в самом начале лорд Тэль столько ездил на разведку по окрестностям. Посадив в каждую телегу по четыре женщины, магистр Тэль и Грей отвезли нас за вишней. Часа четыре на телеге. Зато мы привезли несчетное количество ведер и корзин, ягода была крупная, сладкая, лишь слегка поклевана птицами. Там же, возде деревни, росли еще груши и яблони, за ними мы вернемся позднее. Думаю, эти деревья так же были под стазисом. Иначе они бы уже давно переродились в дичку. Крестьянские домики, каменные, довольно крепкие, были покрыты стазисным полем. Я смотрела на застывшие пустые огороды, на колодец с замершим "журавлем" и мне было странно и жалко. Такие благодатные места и полное безлюдье. Зато там, возле одной из вишен, я набрала отрезков розы. Были белые и алые кусты. Она уже отцветала, но запах стоял дурманящий. В следующем году у нас будут свои розы.

Кто-то сажал их просто для красоты, а теперь на эту красоту некому любоваться.

Дома мы раскладывали ягоду вялиться и варили варенье. Я удивила всех варениками с вишней. После первой дегустации Грей еще пару раз посылал людей за вишней. Жаль, не было сметаны. Ну, топленое сливочное масло тоже было недурственно. Его, как и сгущенное и концентрированное молоко я очень берегла. Это тот запас, который мы не сможем восполнить. Уже были собраны и насушены приличные запасы зелени, уже вдосталь мы наелись зеленых щей и борщей, травяных салатов с редиской и первыми крошечными огурчиками. Собрано закатано и насушено море малины и земляники. Мешки и мешочки с травяными сборами для чая и лечения заняли на втором этаже целую комнату. Там стоял совершенно одуряющий запах. Всё было просто прекрасно, кроме одного.

Тания…

Леди Тания бодро мотала нам нервы еще месяц после объявления бойкота. Иногда она развлекалась тем, что вставала за спиной кого-то работающего и начинала комментировать каждое действие. Обзывала безруким неумехой, насмехалась над женщинами, объясняя, что все мы тут крестьянки, а не леди. Потом ей это прискучило. Последние три недели она молчала. Никто не ограничивал ее в еде. После разговора с девушками наоборот, на кухне стали постоянно оставлять пару порция, будто бы случайно… Это было несколько расточительно, но она сильно похудела… И редко брала что-то из еды. Поговорив с Греем я решила, что пора прекращать это. Тем более, что и её муж выглядел не сильно лучше. Видно было, что он нервничает и переживает. Хотя за ним ухаживали, пожалуй, лучше, чем за любым из мужчин. Он занял одну из офицерских комнат на верху казармы. У него всегда было чисто и, обычно, даже стоял букет цветов. Когда он работал, дамы, по очереди, обустраивали и намывали все в его жилище. Всегда всё постирано и лучший кусочек на кухне. Но он тосковал в одиночестве. Не смотря на тяжелую работу все пары явно не сразу засыпали по ночам. Тем острее лорд Тонг чувствовал свою неустроенность.

Вечером я собрала дамский кружок — посплетничать и обсудить проблемы. Мужчин прогнали с общей кухни и я высказалась по поводу Тании. Оказалось, не одну меня тревожило её состояние. Все отметили и то, что она сильно похудела и то, что давно не лезла с глупостями и комментариями.

— Вы знаете, дамы, уже три дня кто-то помогает мне стирать бельё. Когда я прихожу утром — часть кучи, наваленная с вечера, уже разобрана, постирана и развешена. Так что, думаю, разговор с леди Танией прямо таки назрел. Я собиралась сама завести разговор о леди и верю, что она кое что поняла. — Леди Сума, как всегда, была аккуратна в высказываниях, но нас такая новость сильно обрадовала.

Очень быстро мы решили, что пора попробовать поговорить с ней. Она явно сделала выводы. Весь вопрос — какие. Поговорить и попробовать наладить с ней отношения отправили меня.

Когда все разошлись по домам, я отправилась к дому супругов Тонг. Свечи летом мы старались не жечь, потому меня не удивили совершенно темные окна. А вот когда на мой стук никто не отозвался, я просто толкнула дверь. Она была открыта. Минуту подумав, я все же сбегала на кухню за свечой. Заодно зашла к Грею и попросила не ждать. Прикрывая рукой огонёк от сквозняков, я прошла в тихий и пустой дом. Все комнаты на первом этаже, даже пустые, без мебели, были чисто вымыты. Нигде ни соринки. Но и леди я не увидела, хотя и звала. Мне стало страшновато. Не перегнули ли мы палку? Я поднялась на второй этаж. Там тоже было пусто…

Туалет или ванная комната? Или, всё же, стоит подождать здесь? Я удобно устроилась на пустым столом на кухне и приготовилась ждать. Чип решил, что это замечательное время для игры, и так носился по кухне, что если бы там была посуда — он перебил бы всю. Он "нападал" на мою руку и скакал по голове, превращая мои волосы в гнездо. Мне было очень жаль его — у меня были собеседники, а он потерял даже свою единственную ментальную связь. И мне было стыдно — последнее время я совсем мало общалась с ним. Как многодетная, замученная делами, мама — сыт, одет-обут — и слава богу… А ведь и ему, пожалуй, бывало одиноко иногда… Я погладила шелковистую спинку.