– Авен ан шин соров.

– Я не понимаю. – Хаара покачала головой. – Судя по всему, вы не говорите по-даарски, так что давайте разойдемся мирно. Никому не нужны неприятности.

– Тахсва абэн.

Женщина кивнула в сторону Хаары, и мужчина угрожающе приблизился к ней. Хотелось попятиться, броситься в кусты, но лысая уже наложила новую стрелу. Хаара была уверена, что предыдущий выстрел служил предупреждением и следующий угодит в цель. Мужчина схватил ее за локоть и куда-то потащил. Хаара почувствовала, как болезненно в плоть впиваются пальцы. «Только не это… – мелькнула мысль в голове. – Мне не может так не везти».

– Отпустите! Куда вы ведете меня? Я не враг, понимаете? Я отбилась от отряда, на нас напали! Вам нужно выслушать меня, – Хаара всячески упиралась, пытаясь освободиться, но силы оставили ее, а враждебный вид женщины не позволял действовать отчаянно. Оружия нет, пальцы руки сломаны. Еще не отошедшая от шока после всего увиденного и пережитого, она влипла в новые неприятности.

«Издеваешься? – Хаара мысленно обратилась к Геулу. – Ты, проклятый бог, смеешься надо мной? Весело? Хочешь наказывать меня и за хорошие поступки? Или я навеки заражена несчастьем из-за слабости? Наглости? Тебя оскорбляет то, что я живу? Что я не пришла, когда ты позвал? Всегда всем что-то от меня нужно. Одним – смерть, другим – торжествующая справедливость, но смерть сама отвернулась, а справедливости нет. Мы в Ревердасе… может, Геул, ты вовсе покинул эти края? Ответь, ты все еще слышишь?»

Но бог не ответил.

Они шли по узкой лесной тропке мимо кустарников и деревьев. Принцессу до сих пор не покидало чувство, что поблизости находятся убийцы, ведь неподалеку, вверх по реке они только что безжалостно отправили в Аридон всех ее спутников. Мало того… мертвая деревня. Хотелось верить, что люди, по случайности неверно понявшие ситуацию, не станут спешить с выводами. Удел неудачников – утешаться тем, что пал жертвой меньшего зла. Хрен редьки не слаще.

Вскоре меж стволов замелькало селение. Куцые шалаши даже нельзя было считать за полноценные дома. Они стояли плотным кольцом, не огороженные ничем, кроме нескольких странных фигур. Хаара присмотрелась к деревянным идолам, изображающим по три уродливых головы. Способен ли Геул вообще слышать из места, где его имя никем не произносится? «Иноверцы», – не без ужаса подумала Хаара. В Ревердасе их звали эскаллы. Верховный Отец когда-то рассказывал, что есть люди, создавшие своего, бездушного бога. Этот бог покровительствовал безумию. Об иноверцах говорили разное: что они прячутся в лесах и горах, живут там, куда истинный бог не заглядывает, носят шкуры зверей, говорят на языке животного мира, едят детей, устраивают оргии. Хаара не знала, стоит ли в это верить, ведь своими глазами их никогда не видела. Теперь же ее пробрал озноб. Они выглядели дико, откровенно. Изъяснялись так, что девушка и слова не понимала. Стоило зайти в поселение, как в глаза бросилось то, что все женщины, как одна, сверкали лысыми черепами и обнаженными грудями. Хаара заметила, как одна кормит двухлетнего ребенка, не стесняясь окружающих. Он присосался к сиське и даже не отвлекся, когда парочка привела чужачку.

Тела многих женщин и мужчин покрывали татуировки. Хаара никогда не видела такого. Несколько десятков глаз уставились на нее сначала с любопытством, затем с отвращением.

Один из присутствующих мужчин выступил вперед и спросил:

– Нэ отэ?

Хаара осмотрела черные перья, украшающие его ожерелье. Соплеменники обменялись фразами, а Хаара лихорадочно пыталась придумать, как донести до них свою мысль. Незнакомец подошел ближе, ухватил ее за подбородок, чтобы лучше рассмотреть. Девушка заметила пренебрежение во взгляде.

– Анидору[30].

И что это должно значить? Явно ничего хорошего.

– Послушайте… вышло недоразумение. Давайте попытаемся понять друг друга…

Живя в замке, Хаара изучала разные языки: ханский, энский, сциланский. Но речь дикарей не напоминала ни один из них. Девушка и не думала, что на территории Ревердаса живут племена, не владеющие даарским. Как вышло, что она оказалась в столь нелепой ситуации?

– Эндэ!

Хаара сморщилась. И что предпринять? Покориться судьбе, а позже, улучив момент, сбежать?

Из ближайшего шалаша показалась сгорбленная женщина. По количеству морщин и обвисшим щекам стало понятно – она стара. На шее целых три ожерелья, а татуировок больше, чем у кого-либо в округе. Глаза голодные, хищные, внимательные. В то же время крошечные, глубоко запавшие. Две черных, пристально смотрящих точки. Обвисшая уродливая грудь, к счастью, почти прикрытая перьями. Губы презрительно сжаты в полоску.

– Отэ аб якат?

Хаара лишь покачала головой.

– Я не понимаю вашего языка. Могу я просто уйти? Было бы прекрасно, если…

– Кто ты быть? – спросила старуха на ломанном даарском, и Хаара умолкла. В глазах вспыхнул огонек надежды.

– Слава Геулу, вы понимаете… – Тут же посетила мысль, что упоминание Геула при иноверцах было лишним. Хаара прикусила губу. – Боюсь, ваши люди все неправильно поняли: девочка чуть не упала в реку, я помогла…

– Я спрашивать, кто ты быть. Ты отвечать, – суровее отчеканила старуха.

– Я дочь командующего Лакудой… сира Ридесара. Мы были на разведке, в лесу… произошли страшные убийства. На нас напали. Дозорные, скорее всего, мертвы. Я упала в реку, поэтому выжила. Вы должны подумать о собственной безопасности. Убийцы могут быть поблизости, здесь лучше не оставаться.

Взгляд старухи оставался неизменно пристальным. Хааре казалось, она чувствует ее ложь.

– Ты быть чужой здесь. Ходить там, где наша земля.

– Прошу простить… я не нарочно.

– Ты не нравиться духам. Они говорить, что ты зло. Говорить сжечь.

Хаара мысленно усмехнулась. Ну да… конечно же.

– Уверяю, они ошибаются.

– Духи никогда не ошибаться.

Что за проклятые духи? Хаара старалась сохранять самообладание.

– Я не сделала ничего дурного.

– Но ты стать делать. Твоя душа есть ненависть, ты нести смерть многим.

– Неправда. Я не отняла ни единой жизни. Пусть ваши духи присмотрятся лучше… у меня и в мыслях нет… – Тут Хаара осеклась, подумав о Лонгрене. Она собирается убить короля, а до него тех, с кем столкнется на арене. Может, это зло предвидят духи? Но разве наказывать убийц – плохо?

– Сжечь тебя – верный путь. Но и нет тоже.

– Прошу, отпустите меня… я не опасна.

– Нет, ты слаба. Мы мочь продать тебя белый человек.

Хаара не знала, плакать ей или смеяться. Быть сожженной или проданной в рабство – выбор, достойный последней наследницы. И вполне очевидный. Рабство – не худший вариант. При удачном стечении обстоятельств можно сбежать. Может, белый человек окажется благородным. В глубине души Хаара знала: дважды повезет вряд ли.

– Продайте. От этого для вас гораздо больше пользы.

Старуха