Она останавливается у одной из дверей и облегченно выдыхает, когда дверь оказывается незапертой. Она затаскивает меня в темную комнату, озаряемую только луной за окном. Вижу большой стол, зеркальную стену и брус вдоль нее.

– Балетный класс?

Елена оборачивается. Я ужасно ее растрепал, алые губы распухли. Как же меня манит ее рот!

Что она со мной делает?

– Да, но танцевать мы не будем. Добро пожаловать ко мне во второй класс. Раздевайся, Джек. Не будем с этим тянуть.

От желания в ее голосе меня окатывает жар. Секс с Софией никогда не был таким – всепожирающим, не терпящим промедления. Я был поглощен футболом и никогда не думал о Софии, пока она не оказывалась прямо передо мной. С Еленой все иначе, ее не выбросить из головы…

– Это будет небыстро, – предупреждаю ее я.

Она стаскивает толстовку через голову: при виде ее красного кружевного бюстгальтера я рычу от нетерпения. Долой туфли, долой легинсы! От ее тоненьких красных трусиков ничего не стоит потерять голову.

Я плохо соображаю, пожирая ее глазами, но все-таки спрашиваю:

– Ты уверена?

– У меня мысли разбегаются. Не нужны мне мысли! Я с ума схожу от того, что ты – Ромео. Наверное, только так я могу от тебя отделаться.

Эти ее слова мне не нравятся. Впрочем, я сам во всем виноват. С момента моего появления мы с ней препирались, и я знаю, что напугал ее своим недоверием.

Она говорила, что не желает быть «случайной подружкой».

А я – не тот, кто нужен такой «неслучайной». Это мне совершенно не подходит. Моя мать любила Харви – и куда это ее завело? Я думал, что люблю Софию, а она…

– Раздевайся. И хватит на меня пялиться. Времени в обрез.

Елена кидается к двери и проверят замок. Она так стремительна, при почти полной наготе ничто не стесняет ее движений, от изгибов ее фигуры у меня слабеют колени.

Я одним движением сметаю со стола бумаги, карандаши и книги. Я полностью готов. Я – публичная фигура? Подумаешь! Она не подписала соглашение? Ну и пусть! Главное – то, что происходит здесь и сейчас. А сейчас мне нужно одно – войти в нее.

Пускай это ее способ выбросить меня из головы. Мне все равно.

– Ты еще одет, Джек? Чего ты медлишь? – Она подходит ко мне, и я вижу, как набухли под кружевом ее соски.

Я избавляюсь от рубашки, рывком расстегиваю молнию на джинсах, снимаю и отшвыриваю на другой конец комнаты свои черные трусы.

– Вот что скрывалось под одеждой! – хрипло шепчет она, глядя на мой возбужденный член.

Я усугубляю его возбуждение вручную, наблюдая, как расширяются ее глаза и сжимаются пальцы.

– Я. Ты. Стол. – Я смотрю прямо в ее пылающие глаза, боясь, что если прервутся эти гляделки, то лопнет связывающая нас тонкая нить.

Ее груди вздымаются, рвутся из кружевного бюстгальтера.

– Иди ко мне, Елена. – Я задыхаюсь от одного ее вида, думаю только о том, как мне хочется секса с ней. И еще. И еще.

Она подходит к столу и опускается на колени.

– Не так. Встань лицом к столу и наклонись.

– Нет, я хочу в рот. Так мы еще не делали.

Она обхватывает обеими руками мой член. Потом берет его в рот, ее язык начинает скольжение взад-вперед, губы периодически сжимают головку.

– Нравится?

– Нравится! – Я не узнаю собственный голос. Не помню, когда в последний раз так хрипел. Не буду врать, что провел целый год монахом, но все это вытворяют ее губы. Мой член кочевал по женским ртам – в клубах, в гостиничных номерах, в гардеробных, – но ни один не сравнится с ее ртом, таким желанным…

Я покачиваюсь, ударяюсь задом о край стола, погружаю пальцы в ее волосы, управляю движениями ее головы. Когда головка члена утыкается ей в глотку, я разражаюсь восторженный бранью, мышцы ног каменеют, предвещая скорый оргазм.

– Елена! Сейчас я… – Я стараюсь себя контролировать, но…

Она встречается со мной взглядом.

– Не вздумай все испортить. У меня это первый раз. Вспоминай свой текст.

Представляю, что я – Ромео, и силюсь что-то пролепетать. Но изо рта вылетает какая-то бессмыслица. Я путаю реплики Ромео и Джульетты.

– Какой ужас! Добавь эмоций, как при поцелуе Ромео и Джульетты.

Я зажмуриваюсь, вспоминая, как она смотрела на меня во время читки пьесы.

– Мысли о поцелуе все только ухудшают…

– Тогда думай о своем футболе или еще о чем-нибудь.

– Ничего не получится. – Я вижу, как она расстегивает на себе бюстгальтер, как снова берет в рот мой член, чувствую прикосновение к своим ногам ее упругой груди. Я не могу не прикоснуться пальцем к розовому соску. Она сосет мой член, пружиня об меня грудью.

– Не могу терпеть, Елена…

Заглатывая мой член, она смотрит на меня своими глазищами. Казалось бы, ее коленопреклоненная поза – воплощение покорности, но я, если честно, сомневаюсь, что она умеет покоряться. Сейчас я полностью в ее власти. Понимает ли она, как сильно я ее хочу? Я до боли вцепляюсь в край стола. О, как это было мне нужно! Как мне нужна она! Особенно после всех недавних волнений. Благодаря ей я оживаю.

Она зажимает мой член своими горячими грудями, потом снова опускает голову, член пропадает в ее пылающем рте, и я… я…

– В рот! – командует она так уверенно, будто произносит это уже в тысячный раз. Но нет, моя библиотекарша никогда не говорила такого мужчинам. Глядя на ее движущуюся взад-вперед макушку, мое тело пробирает мелкая дрожь. Моя! На поверхность выскакивает метящий территорию альфа-самец. Я с ревом кончаю, запечатлевая в памяти это прекрасное мгновение.

Елена, тяжело дыша, глотает все.

Я смотрю на нее, смотрю на это постигшее меня великолепие, сколько хватает сил, пока не опрокидываюсь на стол, едва дыша и весь содрогаясь.

– Джинсы. В кармане резинка.

Она выпрямляется.

– Передохни минутку, – говорит она, очень довольная. – Думаю, у меня хорошо получилось. Запиши мне в табель «А с плюсом».

– Я что, старикашка? Возьми презерватив, женщина. У меня ноги не ходят.

Она со смехом шарит в карманах моих джинсов.

У меня кружится голова. Она возвращается ко мне, разрывая зубами упаковку. Убедившись в моей готовности продолжать, она со смехом спрашивает:

– Как такое возможно?

– Сама виновата. Не смей смеяться: он очень чуткий, как бы не обмяк.

Она хохочет как сумасшедшая. Я наблюдаю за ней, чувствуя себя так, как очень давно не чувствовал: легко, я будто парил. Наверное, это из-за нашего невероятного секса: когда двое так сильно друг друга хотят, то это не просто телесная потребность, в этом участвуют их личности.