Он еще не остановил свой бег и выдохнул в пустоту:

— ОКНА…

Кто из них?

Братья и сестры смотрели на капитана бесстрастно, не пытаясь отвести взгляд.

Кто из них?

Нет, это не мятеж. Скорее — скрытое издевательство, палка в колесо, плевок в спину. На кого думать? Все одинаково родные и чужие. Кто-то помог молодняку сбежать. До старта — сутки, а двух десятков обормотов нет на месте. Вопреки капитанскому запрету.

Навигатор, как всегда невозмутимый и отстраненный, сделал шаг вперед:

— Первичное наведение сделано, брат. Расчетная группа в готовности. Не хватает двоих.

В том числе твоей смышленой дочурки, подумал капитан. Но сказать об этом в лоб нельзя. По крайней мере, раз собственный сын возглавил ту компанию.

За иллюминатором застыла драгоценным камнем такая желанная, но запрещенная планета. Где-то там, севернее экватора, на одном из сотен островов неизведанного архипелага, затаились беглецы. Как упустили бот? Как целый регион оказался в слепом пятне? Явно постарался кто-то из своих…

Капитан чувствовал, что начинает напоминать отца. Хочется прижаться спиной к стене, а лучше в угол, чтоб видеть всех и никто не мог подкрасться со спины. Что за чушь! Это твои родные, самые родные люди. Члены твоего экипажа… (С тех пор как он стал твоим, да?) Смотрят и молчат! Хоть один бы сказал: не хочу! Не полечу! Плевать на законы и правила!.. Нет. Биологи возятся с анабиозом. Техники гоняют тесты. Расчетная группа уже проложила курс. И все же кто-то из них повинен в том, что двадцать планетарных спецов ушли с орбиты вниз и затаились. Детский сад!

— Готовность экипажа? — бросил он в никуда, зная, от кого ждать ответа.

Сестра-жена, правая рука и лучший советчик, красивая и холодная, посмотрела на него, не мигая.

— Все исследовательские группы уже в гибернаторах. Не хватает метеоролога, двух программистов, двух техников и одной полной сервис-команды. Указания?

Хорошо, не сказала «одного метеоролога», любимая! Почему твои глаза блестят металлом? Какой ответ ты прячешь от моих вопросов? Не ты ли, любимая, остановила гибернацию нашего младшего сына? Открыла саркофаг, проводила к челноку, помахала вслед?.. Нет, если не верить даже ей, то я точно сойду с ума — как отец, когда увидел эту планету.

— Что слышно о зондах? — вопрос технику.

— Думаю, успеем отозвать, — младший брат любил свои железяки, и в его голосе проскальзывала радость — ни с одним из его механических наблюдателей до сих пор не произошло непредвиденного. — Я собираю их над архипелагом — вдруг удастся засечь наших. Визуально. Еще хотел по пробам воздуха поискать след ракетного топлива. Но с анализаторами всё гораздо хуже. Мы не теряем с ними связи, но по-прежнему не можем вмешаться в управление. Не знаю, для чего и как их настроил прежний капитан, но все три вездедвижа нашим командам не подчиняются.

Прежнего капитана, вот как… Ты мог бы сказать «отца». Или даже «нашего отца». Или лучше так, официально, чтобы не ворошить прошлое? Напомни, братец, не ты ли это блокировал отцу путь к шлюзам? Когда он руки сбил в кровь о запертую дверь?

— И чем они заняты сейчас?

— Один роется в грунте, два где-то ныряют. Данные продолжают поступать — и мы получаем не только картинки. Информация бесценна: состав воды и почвы, радиационный фон, биохимия живых существ — анализаторы охотятся, не переставая. Их псевдоинтеллект похож на наше любопытство: все поковырять да разломать…

— Пригнись! — Метеоролог прижал голову девчонки к земле. Славная детка! Но разведчик из нее никакой, кроме своих программ и симуляторов толком и не видела ничего.

Вездедвиж, деловито урча, поворачивал свою зеркальную тушу в их сторону. Добрая сотня манипуляторов украшала округлую, как грибная шляпка, поверхность анализатора. Каждая рука что-то срывала, хватала, выкапывала, загружала в приемные окошки на корпусе.

Метеоролог сквозь высокие метелки травы зачарованно наблюдал, как вездедвиж подбирается к большому белому лоскуту на высоком кусте. Лишь бы сработало! Девчонка выбралась из-под его локтя и снова приподняла макушку.

Вездедвиж замер. Метеоролог представил, как десятки стеклянных глаз поворачиваются к написанному кровью посланию.

«Ответь вслух, признаешь ли ты во мне хозяина?»

Два манипулятора сдернули ткань с веток и мгновенно запихнули ее в широкий носовой раструб. Остальные щупальца одновременно замерли. В наступившей тишине метеоролог услышал шум прибоя.

— В тебе течет кровь хозяев, — голос анализатора был стерильно-нейтральным. — Ты прячешь приманку среди обычных слов. Так всегда поступают хозяева. Но мы хотим знать твои цели и видеть в них свою роль.

Девчонка-программист аж цокнула языком. Метеоролог понял, о чем она. Все зашло чересчур далеко с этими умными железками. «Мы» — они ощущают себя единой стаей и готовы защищать свой вид. «Хотим» — у псевдоинтеллекта сформировались собственные предпочтения. О безусловном подчинении можно забыть. «Хозяева» — значит, они не считали погибшего деда своим единственным повелителем. «Видеть роль» — уже лучше, вездедвижей можно вовлечь в совместный проект, если он не будет противоречить их непредсказуемым интересам.

— Пойду, поговорю, — сказал метеоролог и поднялся из травы.

Через длинный, едва освещенный зал капитан прошел к одному из гибернаторов. Под толстым стеклом саркофага спал с открытыми глазами его законный наследник.

Почему все ломается в самом неожиданном месте? Нужно смотреть в прошлое, перебирая крупинки дней, и пытаться понять, где же совершена ошибка. Вчера — или годы назад.

Безупречный овал лица, высокий лоб, гордо надломленные брови, острый нос, сильный подбородок, плотно сжатые губы. Как же я радовался, подумал капитан, когда после трех дочерей сестра-жена наконец подарила мне сына. Как слепо верил, что все под контролем! Растил сына своим преемником. Радовался каждому его успеху. Учил, объяснял, помогал. Не понимая, что судьба распорядится совсем по-другому.

Младшие сыновья никогда не были так близки капитану. Да, они тоже росли желанными, любимыми и родными. Но они оставались лишь сыновьями, а старший — будущим владыкой новых земель. Уже в люльке с пустышкой — владыкой. Только теперь он видит холодные-холодные сны, а его младший брат собирается перечеркнуть историю мира. Кто мог знать, что маленький курносый мальчишка осмелится перечить отцу? Всегда несобранный, витающий в облаках. Метеоролог, видишь ли, облака считать да с градусниками бегать… И вдруг — словно стальная сердцевина, не сломать и не согнуть: «Я остаюсь!»

Изо дня в день они с орбиты наблюдали планету. С ужасом убеждаясь, что нет ни единого способа представить ее необитаемой и обойти Конвенцию. Изумительный мир заселили маленькие грязные существа. Они строили дома из камня и лодки из дерева, выделывали шкуры и лепили из глины. Выращивали злаки и приручали животных. Жили общинно и подчинялись традициям. А это уже Конвенция, брат-капитан…