«Видишь, какая она блестящая? Она может спрятаться среди других травинок, но она хочет, чтобы ее нашли. Вот почему она так блестит». Однако женщина проходит мимо этого участка луга, пропуская его. Она следует наставлениям своих предков – никогда не брать первое попавшееся растение.

Я следую за ней, а ее руки ласково пробегают по макушкам посконника и золотарника. Тут Лина замечает блеск в траве и ускоряет шаг. «А, Божо, – восклицает она. – Привет!» Из кармана своей старой нейлоновой куртки она достает кисет из оленьей шкуры, расшитый по краю красным бисером, и вытряхивает на ладонь немного табака. Закрыв глаза и что-то шепча, она поднимает руку, указывая поочередно на четыре стороны света, а потом разбрасывает табак по земле. «Ты ведь это знаешь? – спрашивает она, и ее брови вопросительно поднимаются. – Нужно всегда оставлять дар для растений, прося разрешения взять их. Без спроса было бы невежливо». И лишь после этого женщина наклоняется и отщипывает стебель травы у основания, аккуратно, чтобы не потревожить корни. Она раздвигает заросли трав, срывая травинки одну за другой, пока не собирает толстый пучок блестящих стеблей. Ее путь по лугу отмечен извилистой тропинкой из примятой травы.

Старушка проходит мимо множества густых участков луга, оставляя их колыхаться на ветру. «Это наше правило, – говорит она, – брать только то, что необходимо. Мне всегда говорили, что никогда нельзя брать больше половины». Иногда она вообще не берет ничего, а просто приходит сюда, чтобы проверить луг, посмотреть, как поживают растения. «Наши учения, – продолжает Лина, – обладают большой силой. Их бы не передавали из поколения в поколение, если бы они были бесполезны. Самое главное, о чем нужно помнить, это то, что постоянно повторяла моя бабушка: “Если мы будем относиться к растению уважительно, оно останется с нами и будет процветать. Если мы будем игнорировать его, оно пропадет. Если мы не проявим к нему должного уважения, оно покинет нас”. Сами растения продемонстрировали нам это – мишкос кеномагвен». Когда мы уходим с луга и идем через лес, она связывает небольшой пучок тимофеевки и кладет рядом с тропинкой. «Это знак другим сборщикам, что я была здесь, – говорит она, – чтобы они знали, что больше брать нельзя. Это место всегда дает хорошую сладкую траву, так как мы заботимся о ней. Но новые места становится найти все труднее. Я думаю, что они, возможно, неправильно ее собирают. Некоторые люди торопятся и срывают все растение целиком, вместе с корнями. Это не то, чему учили меня».

Мне доводилось ходить в тех местах со сборщиками травы, которые выдергивали ее пучками с обрывками корней на вырванных стеблях, оставляя на земле пустое место. Они тоже делали подношения в виде табака и брали только половину, уверяя меня, что их способ сбора травы правильный. Эти люди отвергали обвинения в том, что в результате их методов сбора урожая истощаются запасы сладкой травы. Я спросила Лину об этом, но она только пожала плечами.

III. Гипотеза

Во многих местах священная сладкая трава исчезает со своих исторических территорий, поэтому мастера-корзинщики обратились к ботаникам с просьбой выяснить, может ли причиной этого быть неправильный способ ее сбора.

Я хотела помочь, но немного опасалась. Священная сладкая трава для меня не объект эксперимента. Это дар. Существует языковой и смысловой барьер между научным и традиционным знанием: разные способы познания – разные способы коммуникации. Я не была уверена, что хотела втиснуть учение о траве в тесные рамки научного мышления и технических стандартов, которые требуются научными заведениями: Вступление, Обзор литературных источников, Гипотеза, Методы, Результаты, Обсуждение, Выводы, Благодарности, Цитируемые источники. Но я выступала от имени священной травы и осознавала свою ответственность.

Чтобы быть услышанным, нужно говорить на языке того, к кому обращаешься. Поэтому, вернувшись в университет, я предложила эту идею в качестве дипломного проекта своей студентке Лори. Не удовлетворившись чисто академическими вопросами, она искала исследовательский проект, который бы, по ее словам, «хоть для кого-то имел бы практическую ценность», а не просто лег на полку.

IV. Методы

Лори взялась за дело с энтузиазмом, но до этого она никогда не видела сладкой травы. «Это трава, которая будет учить тебя, – наставляла я, – так что ты должна узнать ее». Я сводила ее на наши восстановленные луга сладкой травы, и у нее случилась любовь с первого вдоха. После этого ей не требовалось много времени для распознавания сладкой травы. Такое ощущение, словно растение хотело, чтобы она нашла его.

Вместе мы продумали эксперименты, чтобы сравнить эффекты двух методов сбора травы, о которых рассказали нам мастера-корзинщики. До этого момента Лори была знакома исключительно с научным подходом, но я хотела, чтобы она научилась и другим методам исследования. Для меня эксперимент – это своего рода разговор с растениями: у меня есть к ним вопрос, но так как мы говорим на разных языках, я не могу спросить их напрямую, а они не ответят мне словесно. Однако растения могут быть весьма красноречивы в своих физических проявлениях. Они отвечают на вопросы самим способом своего существования, своими реакциями на любые изменения. Вам нужно лишь научиться задавать вопросы. Я улыбаюсь, когда слышу, как мои коллеги говорят: «Я открыл Х». Это напоминает мне, как в свое время Колумб утверждал, что он открыл Америку. Америка всегда была здесь, просто он не знал об этом. Эксперименты заключаются не в том, чтобы открыть что-то, а в том, чтобы услышать и расшифровать знания других существ.

Мои коллеги могут сколько угодно усмехаться, слыша о моем представлении о мастерах-корзинщиках как об ученых-исследователях, но когда Лина и ее дочери собирают половину урожая сладкой травы, затем прослеживают результаты этих сборов, оценивают свои выводы, а потом на основе этого вырабатывают руководство к действию, мне это сильно напоминает экспериментальную науку. Собранные на протяжении нескольких поколений данные, точность которых была проверена временем, выстраиваются в подтвержденную теорию.

В моем университете, как и во многих других, выпускники должны представить тезисы своих дипломных проектов на суд профессорско-преподавательского комитета факультета. Лори проделала удивительную работу, изложив суть предложенного эксперимента и описав несколько исследовательских площадок, многочисленные опыты и трудоемкие методики выборочного исследования. Но когда она закончила свое выступление, в зале воцарилось неловкое молчание. Один из профессоров небрежно пролистал страницы представленного проекта и демонстративно отбросил его в сторону. «Не вижу здесь ничего нового для науки, – сказал он. – Здесь нет даже теоретического обоснования».

Теория для ученых означает нечто отличное от практики, которая представляется им чем-то спекулятивным и недоказанным. Научная теория – это взаимосвязанная совокупность знаний,