раскрывая листья, сбрасывая их, а затем формируя новые. Его жевали олени, он страдал от морозов, но продолжал свою работу, из года в год формируя те самые древесные кольца. Луб, который валяется сейчас на земле, – это целый год жизни дерева, а вы вот-вот наступите на него, погнете, вдавите в грязь! Это дерево пожертвовало для вас своей жизнью. Нет ничего постыдного в том, что вы испортили луб, ведь вы только учитесь. Но в любом случае вы обязаны уважать это дерево, и никакие его отходы не должны пропасть без пользы». А потом он помогает нам отсортировать древесный мусор, который остался после нас. Короткие полоски идут в кучу, предназначенную для изготовления маленьких корзин и украшений. Прочие древесные осколки и стружку мы кидаем в коробку, чтобы высушить и использовать для растопки. Джон придерживается традиции Почитаемого урожая: брать только то, что необходимо, и использовать все, что берешь.

Его слова перекликаются с теми, которые я часто слышала от своих родных. Они росли во времена Великой депрессии, когда главным было не тратить лишнего и экономить на всем, и тогда, конечно, отходы на полу не валялись. Тогда правило: использовать все полностью, снашивать до дыр, делать все самому или обходиться без чего-то – было этической нормой как в экономическом, так и в экологическом плане. Испорченный луб – это и проявление неуважения к дереву, и урон для семейного бюджета.

Почти все, чем мы пользуемся, – чья-то жизнь. Но осознание этой простой истины редко происходит в нашем обществе.

Полоски ясеня, которые мы получаем из луба, толщиной с бумажный лист. Говорят, что в нашей стране основной поток отходов состоит из бумаги. Как и луб ясеня, листок бумаги – это принесенная в жертву жизнь дерева, прибавьте к этому использованную чистую воду, электроэнергию и токсичные побочные продукты, которые получаются в процессе ее производства. Однако мы относимся к ней так, словно это ничто. Короткий путь от почтового ящика до мусорной корзины – вот и вся история. Интересно, что случилось бы с грудой нежелательной почты, если бы мы увидели в ней деревья, которыми она когда-то была? И что, если бы Джон был там, чтобы напомнить нам о ценности их жизней?

В некоторых частях ареала черного ясеня стало наблюдаться его уменьшение. Многие местные мастера обеспокоены тем, что причина – в чрезмерной вырубке деревьев, вызванной повышенным интересом к народным промыслам, в частности к корзинам. При этом мало кого интересуют источники древесины. Мы с моим аспирантом Томом Туше решили исследовать данную проблему. Начали мы с анализа популяции черного ясеня в нашем регионе, штате Нью-Йорк, чтобы понять, на каком этапе жизненного цикла дерева возникает проблема. На каждом болоте, где мы были, мы пересчитали все черные ясени, которые нашли, и измерили толщину их стволов с помощью мерной ленты. Том вырезал клинья в стволах некоторых деревьев во всех местах, где мы побывали, чтобы узнать их возраст. И везде были либо старые деревья, либо молодая поросль, но редко что-то среднее. В этой демографии наблюдалась заметная брешь. Том обнаружил множество семян и всходов, но следующая возрастная группа – молодые деревца будущего леса – большей частью были мертвы либо исчезли.

Лишь в двух местах нам удалось найти молодые деревья. Одно выросло в просветах лесного полога, где болезнь или буря повалили несколько старых деревьев, из-за чего и образовался просвет. Удивительно, но Том обнаружил, что там, где голландская болезнь вязов уничтожила их, появился черный ясень: один вид сменил другой, сохранив баланс численности деревьев. Чтобы молодая поросль превратилась во взрослые деревья, требуется свет, а если деревца останутся в густой тени, они погибнут.

Второе место, где молодые всходы чувствовали себя вольготно, было рядом с общиной корзинщиков. Там, где была жива традиция плетения корзин из черного ясеня, росли и деревья. Мы предположили, что уменьшение численности черных ясеней объяснялось не повышенным, а пониженным спросом. Когда в лесу раздаются звуки топора – бум, бум, бум, – значит, там бродит много корзинщиков, которые, срубая большие деревья, обеспечивают доступ к свету молодой поросли. И тогда деревца быстро начинают прибавлять в росте, становясь взрослыми. В тех местах, где было мало корзинщиков или они вовсе отсутствовали, плотно растущие деревья не позволяли сеянцам черного ясеня чувствовать себя вольготно.

Черный ясень и корзинщики – партнеры в симбиозе: ясень зависит от людей в той же степени, что люди от ясеня. Их судьбы связаны.

И то, что представители семьи Пиджен обучают своему ремеслу и объясняют эту связь, свидетельствует о растущем движении по возрождению традиционного искусства плетения корзин как составляющей культуры, философии и языка коренных народов на их исконных территориях. По всему Черепашьему острову местные жители возвращаются к своим истокам – традиционным знаниям и образу жизни, которые почти исчезли под давлением чужаков.

Джон отпускает нас на перерыв – выпить прохладительных напитков и размять уставшие пальцы. «Для следующего этапа вам понадобится ясный ум», – говорит он. Пока мы разминаем затекшие шеи и руки, Джон выдает каждому из нас по брошюре Департамента сельского хозяйства США с фотографией блестящего зеленого жука на обложке. «Если вам небезразлична судьба черного ясеня, – продолжает он, – изучите это внимательно. Деревьям угрожает опасность». В то время как возрождение традиций плетения корзин набирает силу, для черного ясеня неожиданно появляется угроза со стороны другого вида.

Изумрудная узкотелая ясеневая златка, завезенная из Китая, откладывает яйца в стволах деревьев. Когда личинки вылупляются, они поедают камбий до тех пор, пока не окуклятся. А потом жук прогрызает ствол изнутри и улетает в поисках нового инкубатора. И где бы он ни приземлился, он неизбежно несет девевьям гибель. К несчастью жителей района Великих озер и Новой Англии, излюбленное жилище жуков – черный ясень. В настоящее время введен карантин на вывоз древесины в попытке сдержать их распространение, но насекомое перемещается быстрее, чем предсказывали ученые.

«Будьте начеку, – предупреждает Джон. – Мы должны защищать наши деревья, это наша работа». Когда он со своей семьей осенью отправляется за бревнами, они подбирают все упавшие семена и разбрасывают их вокруг, проходя через болотистую местность. «Это обязательно, – напоминает он. – Нельзя брать, не отдавая. Это дерево заботится о нас, а мы, в свою очередь, должны заботиться о нем».

В штате Мичиган гибель черного ясеня охватила уже большие территории, и любимые угодья превратились в кладбище засохших деревьев без коры. Ширится разрыв в цепи взаимоотношений, который случился еще в незапамятные времена. Болотистая территория,