Его слова «поймёт истинный паломник, когда поднимется к стопе бога» сейчас казались предельно конкретными. Оставалось подождать, когда закончится церемония, чтобы убедиться в этом. А церемония меж тем затягивалась, становилась утомительной. Джерри положил руки на гранитную тумбу – от ладоней до локтей – и припал лбом к ледяному камню. Бормотал мантры. Изредка отвлекался, и по его знаку Максим выкладывал орхидеи к стальному щиту. Затем монах возвращался к мантрам, которые становились то напевными, то рваными.

Ноги немели. Через обнажённые, заледеневшие стопы Максим впитывал вековое омертвение горы. Пятками подмял штанины джинсов, но облегчения это не принесло. А Джерри, прогнувшись с почтением и вознося молитвы, стоял так непринуждённо, будто под ногами у него лежал тёплый песок.

Завершив подношения последним бутоном, Максим спустился вслед за Джерри на гранитные плиты перед святилищем. С изматывающей покорностью проследовал за ним до калитки, попутно подтвердив своё открытие. Осталось потерпеть совсем чуть-чуть, и тайна Шустова-старшего окажется в его руках.

Натянул влажные носки и кроссовки. Заторопился назад, в тепло монашеской каморки. Опередил Джерри. Догадывался, что тот первым делом занесёт пиалу в соседнюю комнату, и хотел этим воспользоваться.

Разбудить Аню оказалось непросто. Не было времени церемониться. Пришлось тряхнуть её за плечо.

– Нужна помощь.

Максим помог Ане привстать, а затем сесть на матрасе. По её глазам было видно, что она насилу продирается сквозь сон.

– Отвлеки Джерри. Сделай так, чтобы он сидел тут и никуда не выходил. Понятно?

– Я… – Аня потянулась ладонями к лицу. Забыв про гипс, задела им щёку. Усмехнувшись, отчасти пришла в себя. Максиму этого было мало. Он подхватил Аню за здоровую руку и вывел наружу. Заставил вдохнуть влажный воздух. Знал, что ветер и промозглость бодрят лучше любых слов. В самое ухо повторил свою просьбу.

Когда Джерри вернулся в комнату, Аня уже возилась на кухоньке – пыталась разобраться, как включить плиту. Сказала, что хочет подогреть воду для чая. Монах добродушно стал ей помогать. Максим всё это слышал из-за закрытой двери. Понимал, что в его распоряжении минут десять-пятнадцать. Более длительное отсутствие вызовет подозрения. Убедился, что у Ани с Джерри завязался разговор, и припустил вперёд – к святилищу, из которого недавно вернулся.

Вошёл в калитку. Вновь разулся. Спрятал носки и кроссовки в рюкзак. Уже не испугался тяжёлого холода в ногах. Отправился прямым коротким путём к лестнице святилища. Именно так его вёл Джерри. Именно так здесь шли тысячи других верующих. На это и рассчитывал отец. И если пройти в обуви, ничего не заметишь. Нужно ступать на плиты босыми ногами и почувствовать, что одна из них приподнята над остальными. Приподнята на крохотные миллиметры. Разницу, которую заметит лишь обнажённая стопа истинного паломника.

Максим замер. Вот она!

В третий раз почувствовал выступавшие края одной из плит. Наклонился, чтобы пальцами ощупать швы. Затем достал фотографию. Дважды сменил положение своих стоп, прежде чем в точности воспроизвёл изображённое на снимке. Именно так, именно здесь стоял отец. Теперь отпечатки их ног полностью совпали. И эта мысль парализовала. Максима бил озноб, подгонял страх. И всё же он не мог пошевелиться. Вновь и вновь переводил взгляд с беспалой стопы Шустова-старшего на свою. А потом пришла грусть, в причинах которой уже не было сил разбираться.

Максим торопливо натянул носки и кроссовки. Игра была закончена. Оставалось сделать последний шаг.

Достал из рюкзака нож Сальникова. Провёл им по швам. Убедился, что в них вместо цементной затирки – обычная грязь. Вычистил её. Затем попытался подцепить плиту. Она чуть подалась, однако Максим боялся сломать кончик лезвия и не торопился. Вновь достал фотографию. Ещё раз сверился с ней и вставил нож ровно в то место на шве, где отец сфотографировал свою беспалую ногу. Теперь лезвие прошло глубже.

Максим осторожно навалился на ручку. Плита нехотя приподнялась. Ещё немножко – и он подцепил её онемевшими от холода пальцами. В надрывном, отчаянном усилии потянул плиту вверх и сумел поставить её стоймя, едва не опрокинув.

Увидел волнистое полотно сухого бетона и квадратный тайник по центру – сантиметров двадцать в глубину и сорок в ширину. Значит, Максим не ошибся. Разгадал значение «Города Солнца» с его Тапробаной, значение фотографии со странной надписью на обороте. Добился своего. Проделал бесконечно долгий путь от ярославских берегов Волги до горной вершины на Шри-Ланке. И всё – ради этого тайника. Вот только он пустовал. В нём ничего не было. А на дне тайника красовался выведенный по бетону узор. Уже знакомый символ. Человекоподобная фигура с распростёртыми руками и полукружием взошедшего солнца над головой. Символ из таинственного города, изображённого Александром Бергом на внутреннем слое «Особняка».

Максим, ошеломлённый, стоял на месте. Не было мыслей. Только гул ветра в ушах. И тайник, выпотрошенный, наверное, много лет назад. Какие-нибудь паломники могли невольно нащупать неровность плиты. Или монахи. Или монах. Джерри.

Максим в отчаянии ударил кулаком по вздыбленной плите. Не почувствовал боли. А потом поднял взгляд и увидел, что Джерри стоит возле калитки. Наблюдает за ним. Всё такой же блаженный, едва закутанный в шафрановую кашаю, босой.

Максим выпустил плиту, и она, покачнувшись, завалилась навзничь.

Громкий каменный хлопок отрезвил.

– Аня, – прошептал Максим.

Она бы так просто не отпустила монаха. Сделала бы всё, чтобы задержать его в комнате: задавала бы вопросы, льстила, шутила, смеялась, наконец, упала бы в обморок, а увидев, что Джерри выходит наружу, выскочила бы вместе с ним и сумела бы как-то предупредить Максима об опасности. И всё же Джерри стоял один. Ани поблизости не было.

– Где Аня?

Ветер холодил обнажённую голову, задирал подол обёрнутого вокруг бёдер саронга. Джерри не обращал на это внимания, с сожалением смотрел, как гнев и решительность исказили лицо Максима. Он в самом деле был похож на отца. Даже больше, чем могло показаться на первый взгляд. Медленно вышел из калитки, осмотрелся, будто поблизости могли прятаться другие люди, и теперь угрожающе поднял руку с ножом. Кажется, пустой тайник его обеспокоил.

– Где Аня?!

Джерри примирительно улыбнулся. Знал, что лучше не совершать резких движений, поэтому сделал несколько плавных шагов вперёд и протянул Максиму заранее подготовленную записку на плотной синей бумаге. Максим никак не отреагировал. Замер в полнейшей неподвижности. Пристально смотрел Джерри в глаза, будто не замечал записку, а потом вдруг махнул рукой – выбил её и тут же процедил:

– Хватит игр. Где Аня?

– С ней всё в порядке. Она пьёт чай. Я добавил пару листиков саган-дайли́ для бодрости.

– Что вы здесь делаете?