половины собравшихся на Арене, много больше, как бы не две трети. И это только те, кто пришёл на турнир. А сколько всего людей на землях Ордена считаются орденцами? Сколько из остальных, простых вольных идущих последуют за ними?

Хороший же я управитель Ордена, раз не знаю таких простых вещей. Или же это вовсе не простая вещь и никому не известна? Кто знает, что в голове у людей и ради чего они готовы отдать жизнь?

Вон, два Предводителя недавно отдали свою жизнь в погоне за летающим мечом, просто поддавшись жадности.

Старейшина за спиной магистра попятился, губы его шевельнулись. Я не слышал шёпота, было слишком далеко даже для возможностей Предводителя, но понял его и без этого.

Фанатики.

Ну уж нет. Это слишком сильное слово. Фанатиком я могу считать Ликия, который всю свою жизнь посвятил мести Ордену Морозной Гряды и хотел утопить в крови весь город Морозной Гряды.

Фанатиком я мог бы сам сделать любого человека. Я ещё помнил тот свой Указ, который как-то повесил на Орию: Служение, Мужество, Отвага, Правда и ещё десяток условий.

Но здесь и сейчас всё, что есть на членах Ордена — это Верность и клятва защищать его.

А над комтурами и мной нет даже этого. Мы, Предводители, слишком сильны для подобного. Это просто наш выбор.

Магистр же тем временем кивнул и поднял руки, медленно сложив их в приветствии идущих.

Приложив кулак к ладони, он так же медленно поклонился. Один раз, другой, третий.

Выпрямив спину, но не отнимая кулака от ладони, он громко сказал:

— Спасибо. Спасибо вам всем. Я, как и многие из вас, вырос в Ордене, с детства повторял, что величие Ордена — наша гордость, что его сила — наша мощь. Но только сейчас, глядя на вас, понял до конца, что именно означают эти слова. Вы все, поднявшиеся сейчас в едином порыве и готовые защищать Орден и есть его гордость, его сила и его мощь. Я горжусь вами. Я горжусь, что я веду за собой таких людей.

Высокие гости за его спиной переглядывались, кое-кто и вовсе поднялся, готовясь сражаться, один из трёх старейшин Гарой ухватил Лира за плечо и что-то ему явно нашёптывал мыслеречью.

Магистр снова поклонился:

— Спасибо вам всем. Но я уже сказал, что готов выслушать условия кланов Дизир и Гарой. Давайте сначала узнаем, чем нас вынуждают поступиться, угрожая силой, и уже потом будем решать, нужно ли нам всем вместе защищать сегодня Орден, — угрозу и предупреждение в его словах не разобрал бы только очень и очень тупой. Магистр опустил руки и повернулся к старейшинам Гарой. — Итак, что же вы хотели предложить Ордену?

Ловер шепнул мыслью:

— А ты, как всегда, хорош, брат Шандри. У тебя вышло гораздо лучше, чем у меня. Их там всех, гарховых гостей, проняло до печёнок. Я так и представлял, как вцеплюсь в эту перечницу-старейшину и сломаю ему шею. Он аж попятился, видно, не ожидал, что так может случиться, давно из своей норы не вылезал, позабыл, что Гарой не всегда были первым кланом Пояса?

Я невольно покосился в его сторону. Вот оно как. Ну, если вдруг и остальные комтуры что-то там такое хотели сделать и представляли, как воткнут сталь и провернут её или оторвут голову, то удивительно, как старейшины Гарой и вовсе не убежали из ложи высоких гостей. Ну и ясно, что один юный Предводитель и мастер Указов слишком много о себе возомнил.

Ладно, пусть.

Я тоже разомкнул руки и поднялся с колена. Жаль, что мои способности, на чём бы они ни основывались, не действуют на таком большом расстоянии, и я не могу услышать о чём там сейчас разговаривают старейшины Гарой и глава Дизир. Но сомневаюсь что…

Один из старейшин, кажется, всё тот же, самый морщинистый и старый из них, тот, что говорил и раньше от лица их всех, шагнул вперёд и снова разнёс свой голос над всеми трибунами Арены:

— Отрадно видеть, как един ваш Орден.

Я, не скрываясь, вслух процедил:

— Двуличная тварь.

Ловер хмыкнул:

— Лучше и не скажешь.

Женщина-комтур шикнула:

— Да тише вы.

Как будто этот громоподобный голос над Ареной можно заглушить.

— Но вы зря тревожитесь. Нет ничего, что угрожало бы вашему Ордену и требовало от вас вступить в сражение за него здесь и сейчас. Глава Болайн уже намекнул на то, что он хочет сделать. Ваш магистр сам признал, что Академия на несколько месяцев выбыла из Дикого Времени и клан Дизир просит это компенсировать. Совет старейшин клана Гарой долго рассматривал это дело и, в конце концов, решил, что требование справедливо, — Лир в шаге от него что-то процедил, жаль мне не слышно, что именно. А старик-старейшина продолжал уговаривать, явно сменив тон. — Поэтому этот турнир будет отличаться от всех других. Сегодня, можно так сказать, Дикое Время вновь вернётся. Ставкой в битве между Орденом и Дизир будет Хребет Чудовищ и леса вокруг него.

Магистр с насмешкой спросил у старейшины:

— А кто сказал, что Орден согласен на такую ставку?

Ловер же рядом со мной процедил:

— Как мягко стелет. Хребет, леса. Стесняется сказать, что им нужна гора Академии и город Тысячи Этажей?

Я буркнул:

— Городом пусть бы подавились.

Если все остальные комтуры лишь мельком обернулись на мой голос или и вовсе оставили без внимания, то Шандри протянул:

— А ведь и верно.

Через миг он отправил свою мысль к магистру и я снова её услышал:

— Учитель. Пусть они подавятся городом, дух Изард сожрёт их всех, не оставив и костей. Отдайте его им. Это наш шанс. Наверняка он им и нужен, всё остальное их не интересует. Ну, кроме, может быть, Меча, но для него у них тоже руки коротки, они сдохнут, если попытаются покорить его. Он им не по зубам.

Ответ магистра я снова услышал, словно он и не обращался только к Шандри:

— Понял. Весьма здравая мысль.

Следом он хмыкнул уже вслух, да так, что услышать его мог любой Закалка на Арене, хмыкнул, словно продолжая предыдущую мысль:

— Ну уж нет. Ваша жадность не знает границ, клан Дизир. Удивительно, раньше вы были скромней, что же случилось сейчас? Почуяли силу? Нет, не думаю, не после того, как потеряли сразу четверых Предводителей.

Болайн оскалился:

— Ты!

Магистр спокойно переспросил:

— Да, я, и что? Ты нападёшь