– Не полностью. Это частичное затмение. Полного тебе придется подождать еще несколько лет.

– И тогда тень луны совсем его закроет?

– Верно.

Эйва наблюдала сквозь стекло за танцем луны и солнца. Тень отступала. Словно черная клякса, она медленно уползала прочь. Эйва представила Солнце, Луну и Землю, не подозревая об их размерах и расстояниях. Просто желтый, белый и голубой шары. В ее воображении солнце изменилось, превратившись из огромного и ослепительного в желтую точку, совсем как в закопченном стекле.

Вселенная никак не помещалась в ее голове, хотя малышка старалась изо всех сил.

– Ничто не длится вечно, – произнесла Хизер.

Эйва увидела, что тень полностью сползла с солнца и оно вновь стало таким, как прежде: идеально-круглой желтой монеткой. Девочка убрала стекло, зажмурилась и почувствовала разлитое в воздухе тепло. Когда она открыла глаза, мир вдруг изменился до неузнаваемости, сделавшись маленьким и огромным одновременно. Перед ней простирался мохнатый зеленый ковер из деревьев и кустов, покрывающих скалы и землю. Казалось, лес дышит.

– Здорово, да? – спросила ее Хизер.

Затмение произошло всего за два дня до того события, которое навечно врезалось в память Эйвы. Ровно через два дня Хизер повесилась.

ВДАЛЕКЕ, НАД ГОРАМИ И ВЕРШИНАМИ ДЕРЕВЬЕВ, высилась радиовышка. Ткнув в том направлении, Эйва объявила, что им туда.

– Почему это? – пропыхтел Уош, который еще не обдумал как следует их побег.

– Доверься мне, – буркнула Эйва и потащила его за собой.

Когда они выбрались из города и добежали до леса, она отдала ему один из своих свитеров. Свитер пах Эйвой, и Уошу понравился этот запах, хотя вряд ли бы он в этом кому-нибудь признался.

– Извини, что не собрали твои вещи, – сказала Эйва. – Все вышло слишком неожиданно.

– Поверить не могу, что мы это сделали, – ответил Уош.

Склонив голову, Эйва упорно шагала вперед, Уош топал следом словно привязанный. Во мраке они пробирались сквозь подлесок так быстро, как могли. Пот заливал Эйве глаза, она часто спотыкалась.

– Может, передохнем? – предложил Уош.

Одежда на Эйве болталась, при том что девочка нарядилась, как кочан капусты. Она таяла прямо на глазах.

– Мы не можем останавливаться, – раздраженно возразила Эйва, но все же вынуждена была остановиться, покачиваясь на ледяном горном ветру.

Она закрыла глаза и, казалось, перестала дышать. Уош не знал, что сделать, чтобы вернуть прежнюю Эйву.

– Но нам нужно отдохнуть, – возразил Уош.

Рядом нашлось поваленное дерево, выглядевшее не слишком трухлявым.

– Иди сюда, посидим немного, – сказал он, опускаясь на ствол, сунул руки в карманы и стал ждать.

Эйва медленно приблизилась и присела рядом.

– Что происходит, Эйва? Скажи, что с тобой происходит?

– А мне интересно, что сейчас происходит в городе, – ответила она, посмотрев назад, но склон горы уже заслонил обзор. – Как ты думаешь, – спросила Эйва, потирая виски, чтобы унять начинающуюся боль, – с папой и Кармен ничего не случилось?

– С твоим отцом точно все будет хорошо, а вот насчет Кармен я не уверен. Не стоило нам ее бросать.

– Наверное, – ответила Эйва, уже собираясь все ему рассказать, но прикусила язык.

– Может, они ее в больницу отвезут?

Уош встал и точно так же, как только что Эйва, посмотрел в сторону Стоун-Темпла. Он понимал, что города отсюда не разглядеть, они забрались уже слишком далеко. От дома их отделяли лесистые горные склоны и поспешные – возможно, ошибочные – решения. Но что бы он ни думал об их побеге, не могло быть и речи о том, чтобы оставить Эйву. С самого дня знакомства они находились в неразрывном взаимном притяжении.

Если бы он остался, осталась бы и она, но раз уж она бежала, он бежал тоже.

– Нам пора, – проговорила Эйва.

Она тяжело поднялась, покачнулась, но удержалась на ногах. Сделала несколько глубоких вдохов и выдохов.

– Я в порядке, – с нажимом сказала она, перехватив его взгляд.

Слишком уж он о ней беспокоился и в любой момент мог повернуть назад, что совершенно не входило в ее планы.

– Нас все равно поймают, – буркнул Уош. – Ты же понимаешь, что они не дадут нам вот так просто сбежать.

– Понимаю. – Эйва зябко засунула руки поглубже в карманы, ей приходилось изо всех сил стискивать зубы, чтобы они не стучали от холода.

– Зачем же мы тогда бежим?

– Просто доверься мне, Уош.

– Когда это я тебе не доверял?

И они пошли дальше.

Они пробирались по кустам и камням, перелезали через поваленные стволы и всякие непонятные предметы, внезапно появлявшиеся из темноты и так и норовившие подвернуться под ноги. Уош никогда не отличался ловкостью, а сейчас, в темноте, и подавно. Он спотыкался о камни, оступался на колдобинах – в общем, несладко ему пришлось. Ноги, особенно лодыжки, так и гудели. Сейчас он отчетливо понимал, что многое следовало бы сделать иначе. Например, захватить фонарик. И еды. И теплой одежды побольше. А еще – пойти по другой тропе.

Особенно беспокоило Уоша то, что Эйва шла на север. В горах, окружавших Стоун-Темпл, север был наиболее трудным направлением. Склон горы здесь то внезапно вздымался стеной, то обрывался ущельем. Встречались каменистые осыпи, где, оступившись, можно было сверзнуться прямо на острые выступы. А попадались и гладкие участки, влажные от ночной росы, где легко было поскользнуться и скатиться вниз. Горы не прощали ошибок.

К тому же была темная и безлунная ночь. Со временем их глаза привыкли к сумраку, но единственная причина, по которой им удавалось не покалечиться по пути, – оба они уже бывали здесь прежде.

Душу Уоша переполняли страх перед горой, тревога за город и нервная лихорадка побега. Ему нужно было думать о чем-то постороннем, чтобы, как малышу, не схватить Эйву за руку и с воплями не ринуться обратно в город. Однако, куда бы она ни направлялась, больше всего он хотел, чтобы у нее все получилось. Бывают такие моменты, когда один человек должен слепо следовать за другим. Уош это понимал, но все равно боялся.

– Жаль, что я не захватил «Моби Дика», – пробормотал он, игнорируя то обстоятельство, что вокруг – тьма, на небе нет луны, так что, будь книга у него с собой, он вряд ли рассмотрел бы хоть слово. – Давай тогда поболтаем о чем-нибудь.

– Я хотела бы вернуться в тот дом, – сказала Эйва.

Она ковыляла впереди, в ночной тишине ее усталый голос слышался совершенно отчетливо.