– Это вы не поняли, Гуннар! – резко сказал Михаил и пошёл ва-банк. – Вы что, думаете, мы просто так прикачнулись к генералу Жданову? Я, может, и наивен, но не дурак! И умею читать! И первое, что мне распечатал «Гото», это было сообщение о моей смерти и убийстве генерала. Как видите, мы переиграли судьбу! А пока мы жили-были в Форт-Рузе, просчитали будущее по новой. Это несложно – просчитать один-два фатум-вектора. Так вот, Богессен, запомните – Жданов будет президентом, он выиграет с разгромным счётом, и где тогда окажетесь вы? А? Не буду врать, ваше будущее мне неизвестно, но могу предположить с большой долей вероятности, что вас выпрут из РВ, когда эту вонючую контору прикроют и расформируют. Попадете ли вы под трибунал? Не знаю. Но то, что вы больше никогда не явитесь с докладом в Кремль – даже не требует доказательств.

ВРИО начальника ККНИ молчал. Он был растерян.

– У вас, Гуннар, один выход, – ковал Бирский железо, – переходить на сторону Жданова. Генерал – мужик крутой, но незлобивый, может и местечко вам сохранить. А если проявите себя с лучшей стороны, глядишь, опять в рост пойдёте. И я – ваша волшебная палочка, которая откроет подход к генералу! Смекаете?

– Короче говоря, Бирский, – проговорил Богессен, сохраняя решпект, – вы предлагаете мне стать двойным агентом?

– А почему бы и нет?

– И правда, почему бы? – пробормотал Гуннар.

Он вынул сигарету и спросил:

– Вы позволите?

Михаил кивнул, стараясь не важничать. Богессен закурил, встал и прошёлся по номеру, не замечая трупы, но аккуратно переступая кровь.

– Хорошо… – выговорил он.

Сердце у Бирского ёкнуло. Неужто сработало?!

– Хорошо, – уже уверенней сказал Гуннар. – Пока вы и ваша подруга побудете моими гостями – и под моей охраной. А я попробую договориться с Клочковым – будет славно, если он отменит свой приказ о ликвидации вашей группы. По-моему, будет достаточно и усиленного наблюдения. Как вы считаете… шеф?

Ухмылочка, сопроводившая эти слова, должна была окрасить их в тон шутки, но Бирский понял и подтекст – Богессен принимал его правила игры.

– Я согласен, Гуннар, – сказал он.

Рита сидела в темноте и таращила глаза в непроглядность «места временного заключения». Палатку, конечно, даже смешно сравнивать с тюрьмой, но сшили её из кремнийорганического материала под названием «силикет», а он покрепче хвалёного кевлара будет – ни порвать его, ни порезать, даже пуля не возьмёт. Граната надует только взрывом, как парус, продолбят осколки, и всё. Спи дальше…

Ефимова забылась коротким сном, когда давно уж стемнело, и почти сразу – побудка. Французы отперли силикетовую дверцу и втолкнули в палатку ещё одного пленника. То, что это именно пленник, а не пленница, Рита разглядела в плясавшем свете фонаря и почти тут же узнала «сокамерника» – это был Сергей Гоцкало…

…Старший оператор-информатор пошевелился и шёпотом спросил:

– Не спишь?

– Даже не пытаюсь, – ответила Рита. – Мысли в голову лезут, а сновидения – увы…

– Наверное, их силикет задерживает, – пошутил Гоцкало.

– Наверное…

Вот тоже вопрос – Сергей. Ещё пару дней назад она его назвала бы по-другому. По фамилии. Так привыкла. Гоцкало и Гоцкало. Смешной и несерьёзный парень. Способный, но разбросанный, ни на чём долго сосредоточиться не может. Такого мнения о нём она придерживалась раньше. А теперь… Возможно, на её восприятие повлияла обстановка, но она увидела совсем другого Сергея – собранного, сосредоточенного, и никакого не клоуна, просто человек с иронией к себе относится и ценит юмор. Половина ночи сильно изменила их отношения, в них появилось доверие и взаимная симпатия. Сергею она и раньше нравилась, это было видно – так смотреть, как он на неё пялился, нельзя без «эмоциональной накачки». Одно лишь вожделение выражалось бы совсем иначе. Так смотрел Тима… Господи, неужто на неё свалилась «задача трёх тел»? Решишь её, пожалуй… Но что ей, спрашивается, делать, если Сергея влечёт к ней, а она тянется к нему? Меч класть, как Тристан с Изольдой? Вот дурость-то…

Это приятно, это волнует – пространство и время, люди и события свели их с Сергеем, и два молодых организма подчиняются закону близости.

– Рита… – прошептал Гоцкало. – Они при тебе не говорили, зачем они тут сидят? Ждут кого-то, что ли?

– Да вроде кто-то за ними прилететь должен. Не вертолёт, не самолёт, другое что-то, быстрое и реактивное. А куда нас потом – не знаю…

– Бежать нам надо!

– Да я б с удовольствием! – ответила девушка. – А как?! Мы тут как в мешке, только что не из камня!

– Силикет, конечно, штука крепкая… А ты видела, как они вход заперли? Там «молния», или шо? Я щупал-щупал, да так и не понял…

– Там магнитные застежки и замочки. Да ты их изнутри не отопрёшь!

– А я сделаю попытку, – проговорил Гоцкало. – У меня в куртке маленькие пассатижики завалялись. Попробую я те замочки отковырнуть. Пусть только спать лягут…

Рита на коленках подползла к Сергею, нащупала товарища по камере и улеглась рядом, прижалась, со вздохом устроила голову на его плече. Парень бережно обнял её за плечи, погладил осторожненько… Девушка улыбнулась – боится, что отодвинусь… Не бойся, не уползу, мне с тобой теплее. И спокойнее как-то…

Незаметно она заснула. Глубокой ночью, когда лагерь погрузился в сон, Гоцкало, не дыша, высвободился из-под драгоценного груза, замер, пока Рита сонно ворочалась и недовольно пыхтела, лишившись теплой «подушки», и достал пассатижики. Маленькие, с острыми кончиками, они больше напоминали маникюрные кусачки.

Приблизившись к запахнутой двери, Сергей ощупал пальцами шов. Ага… Магнитные застёжки он и руками разнимет, а это вот клапан замочка. Изнутри его не открыть, Рита правильно говорит, но можно вынуть защёлку из самого клапана… Хоть попробовать…

Оператор-информатор поухватистее взялся пассатижиками за клапан и принялся его гнуть и вертеть. Клапан долго не поддавался, пока Гоцкало не отжал его до отказа вверх и не дёрнул. Круглая плашечка клапана соскочила и одно из креплений защёлки вывалилось наружу. Порядок…

Часа два проколупался Сергей с замочками, пока не вытолкнул четыре защёлки подряд – этого было достаточно для того, чтобы освободить лаз.

Гоцкало потянулся, прогнул затёкшую спину и пополз на карачках будить Риту Наклонившись к уху девушки, он тихо позвал:

– Риточка, вставай…

И приготовился ладонью зажать девушке рот, если та закричит спросонья. Ефимова не закричала, только спросила испуганно:

– Что?

– Бежим, Риточка. Только тихо.

Девушка всё поняла. Она упруго села, рукой причесалась и с силой потёрла лицо.

– Я вылезу первым, ты сразу за мной…