Маккуин испытывал двойственные чувства относительно работы и, что для него необычно, спрашивал мнение друзей и знакомых. Элис Смит уговаривала его отказаться от предложения; она считала, что он не справится с парижским аристократическим высокомерием. Изабелла Блоу, которая надеялась, что Ли возьмет ее к себе консультантом, советовала принять предложение.

В конце концов Ли согласился, и из LVMH ему прислали черновой договор. В начале октября Детмар Блоу позвонил своему бухгалтеру Джону Бэнксу, так как знал, что тот говорит по-французски, и попросил его просмотреть бумаги. Ли и Джон договорились по телефону, что бухгалтер приедет из Глостершира, где он жил, в студию на Хокстон-сквер. Однако 8 октября, когда Джон приехал в Шордич, ему сказали, что Ли уже спит. Потом Маккуин все же вышел к нему и сказал: хотя на следующий день должен лететь в Париж, чтобы подписать контракт, он решил отказаться от места.

И тут в студии зазвонил телефон – с ним связался один из представителей дома Givenchy. Ли не знал, что делать. Маккуин передал трубку Джону, который сказал представителю Givenchy, что перезвонит ему через полчаса. Затем они с Маккуином начали обсуждать ситуацию. По словам Маккуина, его не устраивали деньги – предложенная сумма казалась ему слишком маленькой. «Кажется, они обещали что-то около 300 тысяч фунтов в год, – вспоминает Джон. – Ли хотел больше. Я спросил: «Сколько – 400 тысяч фунтов?» Нет, еще больше. 500 тысяч? Нет, пятьсот – это слишком много. Поэтому мы остановились на сумме, примерно равной 450 тысячам фунтов. Кроме того, Ли сказал, что в Givenchy его просят подписать трехлетний контракт, он же хочет сократить этот срок до двух лет. Поэтому я позвонил в Париж и сказал: «Вот чего хочет Ли. Если вы не пойдете на его условия, завтра он никуда не полетит». Собеседник вынужден был отойти и посоветоваться с месье Арно; примерно через полчаса он перезвонил и сказал, что они согласны. А еще он спросил, уполномочен ли я говорить от имени Ли. Я передал вопрос Ли, и он ответил утвердительно. Я повесил трубку и сказал, что все решено. И тут-то Ли меня огорошил: пожелал, чтобы назавтра я летел с ним».

Джону пришлось съездить домой в Глостершир за паспортом; он вернулся в Лондон на поезде на следующее утро. В Суиндоне он купил выпуск The Times и, едва развернув газету, прочел: «Французская мода поручает дизайн британцам», а ниже – рассказ о том, как Маккуину предложили работу в Givenchy. «Не знаю, осознавали ли они, насколько неправильно истолковали происходящее; очевидно, статью отдали в набор до того, как я переговорил с Ли», – вспоминал Джон.

9 октября Ли встретился с Джоном на вокзале Ватерлоо, у платформы «Евростар». Они должны были утренним поездом отправиться в Париж. В путешествии их сопровождала Изабелла Блоу, которая ехала вторым классом. Она прибыла на вокзал с шестью или семью шляпными коробками и парой чемоданов. Пока Ли и Джон разбирались в условиях контракта, Изабелла бродила по вагонам и искала знакомых, которые тоже ехали в Париж: шла Неделя моды, и она надеялась, что в поезде окажутся другие дизайнеры или модели, с которыми можно поговорить по пути. Минут через двадцать Изабелла вернулась с молодой моделью; они разделись до нижнего белья и поменялись одеждой. Им казалось, что они ведут себя очень остроумно, но Маккуину их выходка совсем не понравилась. «Она меня достает», – негромко пожаловался он Джону.

Дом Givenchy прислал за ними машину на Северный вокзал. Но поскольку багаж Изабеллы, состоявший из шляпных картонок и чемоданов, не помещался в багажник, пришлось заказать для вещей такси.

«Мы приехали в Givenchy и пообедали с финансовым директором, – вспоминает Джон. – Помню, Ли вел себя довольно тихо; говорила почти одна Изабелла. Потом она ушла, так как остановилась на квартире. Ли отправился к мсье Арно, а я пошел в юридический отдел. Вдруг позвонила Изабелла; она сообщила, что вышла на лестницу, нечаянно захлопнула дверь и теперь не может попасть в квартиру. Givenchy пришлось искать для нее слесаря. Мы просматривали документы вместе с Ли и юристами, когда в комнату ворвалась Изабелла в причудливой шляпке, из проволоки и бус». Наконец, уже под вечер, Маккуин подписал контракт, и Джон поспешил на обратный поезд, а Изабелла и Ли отпраздновали новое назначение икрой, которую обильно запивали водкой и шампанским.[501] С тех пор в Париже Маккуину больше не нужно было ездить на метро или ловить такси; в Givenchy ему выделили «мерседес» с шофером.

Маккуин остался в Париже смотреть показы. В ту ночь, подписав контракт, Ли, одетый в костюм и кроссовки, вместе с Изабеллой пошел в «Мулен Руж», где встретился с Рифатом Эзбеком и Анн Демельмейстер, чьи простые платья джерси были представлены вереницей андрогинных моделей. 10 октября Ли сидел в первом ряду на показе Кристиана Лакруа, «мастера французской эксцентричной одежды», который, по слухам, ранее, летом, отказался работать в Givenchy. Находясь в Париже, Маккуин дал интервью Хилари Александр из Daily Telegraph, которая назвала его «растрепанным, небритым неряхой в странном наряде, который показался мне пижамой, но оказался рубашкой Comme des Garçons и «боснийскими» армейскими штанами». Ли говорил о своем восхищении председателем LVMH. «Арно человек необычайного дара предвидения… Он видел все мои показы в записи и знает, к чему я стремлюсь, лучше большинства журналистов. А еще он на 120 процентов за креативность. Иначе меня бы здесь не было». Маккуин понимал, что его нагрузка резко возрастет – ему предстояло производить четыре коллекции в год для дома Givenchy (две коллекции одежды от-кутюр и две – одежды для массового спроса) плюс делать два показа в год для коллекций одежды, которую он выпускал под собственной маркой. По его словам, он отнюдь не был «потрясен». Он достиг определенного уровня зрелости и понимает, что подходит для той или иной целевой группы. «Конечно, я не собираюсь показывать бамстеры на авеню Георга V [где находилось ателье Givenchy. – Э. У.]. Возможно, я и сумасшедший по общему мнению, но голова у меня на месте – и прикручена накрепко».[502]

Прежде чем Джон Бэнкс, который следующие четыре года проработал бухгалтером Маккуина, уехал из Глостершира в Париж, Детмар Блоу посоветовал ему добиться для Изабеллы «своей доли» от сделки.[503] В самом деле, 1 ноября в The Times объявили, что Изабелла получила работу у своего друга: она занималась подготовкой рекламных кампаний для Givenchy.[504]

«Изабелла действительно просила дать ей какую-то роль в ходе переговоров с Givenchy, но речь шла вовсе не о том, чтобы она тоже работала на Givenchy. Она хотела работать на Ли», – уверяет Джон.[505] Когда Джон Бэнкс осторожно спросил Маккуина, в чем заключается роль Изабеллы, тот, по словам Бэнкса, ответил: «Нас с Иззи объединяют не деньги».[506]