27 сентября 1996 года в Королевском садоводческом зале прошел показ, ставший сам по себе явлением искусства. На глазах у зрителей первая модель спустилась по лестнице и прошла по зеркальной черной поверхности; впечатление, что девушка идет по воде, было настолько сильным, что публика в зале ахала от изумления. Моделей, в числе которых были Кейт Мосс, Джоди Кидд и Стелла Теннант, обули в туфли из оргстекла на массивном каблуке, и «казалось, буквально, что они идут по воде».[488] Вода играла для Маккуина и его помощников очень важную роль. Коллекцию «Кукла» Маккуин посвятил Дэвиду Мейсону, близкому другу Кэти Ингланд, который покончил жизнь самоубийством, набив рюкзак кирпичами и прыгнув в Темзу. Тема быстротечности жизни проявилась в конце показа, когда модель, пошатываясь, спустилась по «водяному» подиуму с прозрачной клеткой на голове и на верхней половине туловища; внутри клетки порхали дюжины мотыльков (этот образ еще будет эксплуатироваться Маккуином в коллекции Voss в сентябре 2000 года).

Однако самые неоднозначные отклики вызвало решение Маккуина вывести на подиум чернокожую модель Дебру Шоу в украшениях, изготовленных Шоном Лином. Они напоминали кандалы. Зрители пришли в исступление, а позже Маккуина обвинили в том, что он готов эксплуатировать даже рабство, лишь бы его вещи лучше продавались. Последнее он пылко отрицал. «Образ чернокожей Дебры Шоу не имел никакого отношения к рабству, – уверял он. – Мне важно было показать ее воссозданное тело, как у куклы-марионетки».[489]

Огромная фотография худого, как скелет, африканского ребенка на заднике также вызвала волну критики со стороны благотворительной организации «Христианская помощь». Глава организации Джон Джексон сказал: «В своей основе это просто глупость. Если его вещи должны вызывать шок, он достиг своей цели. По-моему, безвкусно делать голод темой модного показа».[490] Впрочем, большинство отзывов были восторженными. По мнению Иена Р. Уэбба из The Times, коллекция Маккуина стала кульминацией Лондонской недели моды. «Изысканные, расшитые бисером платья «века джаза» с бахромой выглядели особенно утонченными, как и прозрачные платья в обтяжку, вышитые вишневым цветом и кружащими китайскими драконами, – писал он. – Так же выглядели и его дурно сшитые брючные костюмы из розовой парчи с белыми матовыми блестками. Правда, Маккуин не сумел преодолеть своей склонности к анархии и потому разрезал их застежками-молниями или полил яркими полосами краски».[491] Тамсин Бланчард из Independent назвала «Куклу» «самой совершенной на сегодняшний день коллекцией Маккуина».

Весь лондонский модный мир словно получил второе дыхание благодаря творческому гению Хуссейна Чалаяна, Антонио Берарди, «Клементс Рибейро» «и прежде всего Александра Маккуина», чьи вещи оказались и комфортными, и желанными. «Все его парчовые брюки, грязно-розовые прилегающие комбинезоны и все вечерние платья, скроенные по косой, совершенны до последнего стежка, – писала она. – Изящное, простое сетчатое платье, расшитое драконами, блестящий, острый цвета морской волны брючный костюм, скроенное по косой платье с поездом, выезжающим в темную рябь воды… Такая коллекция ни у кого не оставила сомнения в том, что дизайнер может возглавить дом высокой моды и вдохнуть в него новую жизнь».

В зрительном зале находились два представителя LVMH, французского многонационального конгломерата по производству предметов роскоши, владеющего модными домами Dior и Givenchy. Необычайный дар Маккуина «не мог не произвести на них впечатления».[492]

Все лето 1996 года ходили слухи о возможных переменах в доме Givenchy. В июле Джанфранко Ферре объявил, что уходит из дома Dior. Его уход открыл целый ряд соблазнительных возможностей. Сначала решили, что место главного модельера займет Вивьен Вествуд, и она вынуждена была отрицать слухи. В прессе упоминались и другие имена – Марк Джейкобс, Мартин Маргиела, Жан Поль Готье и Кристиан Лакруа. Когда Маккуина спросили, займет ли он этот пост, если ему предложат, он ответил: «Для меня в Париже существует только один дом – Yves Saint Laurent.[493] Джойс Маккуин назвала возможность для сына возглавить парижский дом моды «волшебной сказкой», в то время как сам Ли говорил о высокой моде: «Там ваши мечты о жизни в моде становятся явью».[494] В интервью газете «Фигаро» глава LVMH Бернар Арно рассказал, что он ищет: «Мне нужна современная креативность в духе самого Кристиана Диора».[495]

В конце лета Бернар Арно предложил пост главного модельера Джону Гальяно, что, в свою очередь, означало освободившуюся вакансию в почтенном модном доме, основанном в 1952 году графом Юбером Таффеном де Живанши. Живанши, который прославился тем, что одевал Одри Хепберн, был известен элегантностью и утонченным кроем своих вещей. По мнению автора «Справочника Макдауэлла о моде XX века», которым зачитывался Маккуин, Живанши – «дизайнер на все времена, который, без трюков и вульгарности, создает одежду в великих традициях высокой моды».[496] Пойдет ли Маккуин к Живанши? Когда в конце сентября к дизайнеру обратилась с этим вопросом Констанс Уайт из «Нью-Йорк таймс», он ответил: «Я ничего не могу сказать».[497] Он лишь предложил ей подождать 14 октября. Представители LVMH связались с Маккуином в сентябре, но, как вспоминает Сара Бертон, «Ли боялся, что ему предложат разрабатывать дизайн сумок для Виттона».[498] Предложение стать художественным директором в доме Givenchy до такой степени выбило его из колеи, что ему пришлось пойти в туалет. «Я слышал, после того, как они ему позвонили, он положил трубку, его прослабило, а потом он вернулся к телефону», – говорит Эндрю Гроувз.[499] «Первым делом он позвонил мне из туалета, – вспоминает Меррей. – Он сказал: «Мне предложили работу в Париже. Если я соглашусь, ты поедешь со мной?» – «Да, конечно, почему бы нет?» – ответил я».[500]