— Враньё, — он с силой захлопнул тетрадь. — Трудно жить в бедной семье. Родиться неизвестно от кого — проклятье. А в богатой семье жить легко. Правда, сестрёнка?

Саша пожала плечами. Ярослав и в лучшие дни был раздражительным, злым, неуравновешенным, а сегодня его буквально трясло от ярости.

— Так это правда? — схватил он её за руку, с силой вывернул пальцы, поднял и обличающе уставился на обручальное кольцо. — Ты вышла за него замуж?

От Яроса воняло алкоголем, табаком и чем-то ещё, тем самым, мужским, чем тогда пахло от мамы, когда она вернулась ночью, и что Саше очень не понравилось. Сейчас она понимала — лосьоном после бритья, тошнотворным, противным, резким. А ещё… теперь она знала — совокуплением.

— Ты замужем за Давидом Гроссом? — переспросил Ярос, продолжая выкручивать её руку.

— Мне больно, Ярослав, — строго сказала Саша.

— Я задал вопрос.

— Тебя это не касается.

— Ах, не касается? — он отшвырнул её руку с такой силой, что отшвырнул на кровать Сашу. — И давно это меня не касается?

— С тех пор как вы с отцом отправили меня к Давиду Гроссу отрабатывать твои долги, — встала она, сама себе напомнив неваляшку. Она только и делала: то садилась, то вставала.

— Ну, вижу, ты неплохо справилась, — Ярослав смерил её взглядом. — Ножки раздвигала качественно. Хотя о чём я, — усмехнулся он. — Ты же достойная дочь своей мамашки. Та, правда, была порой вяловата, но под кайфом — огонь-девчонка, такая затейница.

Он похабно заржал. А Саша словно проглотила огромный кусок льда. Он ободрал горло страшной догадкой, упал камнем, заставив Сашу пошатнуться, и словно заморозил изнутри.

— Ты с мамой?.. — едва выговорила она.

Ярослав, продолжая смеяться, с размаха уселся на кровать.

Саша не знала, чем вызвано это веселье. Да и не хотела знать. Она хотела забрать мамины дневники и уйти. И пусть теперь она знала, что в них прочтёт, и почему Ярослав боялся, что они попадут в чужие руки, уйти немедленно казалось лучшим решением.

— Я драл твою мать, правильно будет сказать так, — снова хохотнул он, а затем резко выхватил из её рук тетради, что Саша подняла с кровати. Отвёл в сторону, когда она потянулась. — Даже не думай, — покачал головой. — Это останется здесь.

— Это принадлежит моей маме, — упрямо возразила Саша, сверля его глазами. — А значит, мне.

— И что? Здесь много чего принадлежало тебе, а стало моим, глупая маленькая девочка. И писанина твоей шлюшки мамаши не исключение.

— Не смей оскорблять мою мать, — сказала Саша отчётливо.

— Не смей оскорблять мою мать, — пискляво передразнил Ярос. И вдруг подскочил, схватил Сашу за шею, прижал к стене. — Ты тоже такая, да? Маленькая шлюшка с влажной щёлкой, готовая раздвигать ноги по команде, по приказу, по щелчку, — он щёлкнул пальцами у Саши перед носом. — Ты же такая же, да? — сдавил он её шею сильнее и вдруг толкнул на кровать.

Алекс больно ударилась головой о тетради. Но что боль, она онемела от ужаса, когда Ярослав стал расстёгивать брюки.

— Надеюсь, твой муженёк не будет возражать, — лыбился он. — Хотя… кто ж его будет спрашивать.

— Ярослав, не надо, — шептала Саша, упираясь пятками в кровать и пытаясь от него отползти. — Пожалуйста, не надо. Он тебя убьёт. Из-под земли достанет и сделает так больно, что ты сам не захочешь жить. Ярик!

Оговорилась Саша случайно. Но Ярослав услышал. На его обезумившем лице сверкнул оскал.

— Ярик? Я Ярос! Слышишь? Ярос, сука! — он замахнулся, и Саша невольно вскрикнула, когда его рука ударила по кровати рядом с её лицом.

— Ярос, не надо! — уговаривала Саша, когда его руки ухватили её за платье.

— Да, да, всё это я уже слышал. От твоей мамаши. Ярик, не надо. Отец тебя убьёт, — снова передразнил он тоненьким голоском. — И что? — он заржал. — Я трахал её восемь лет. Восемь грёбаных лет, когда хотел, куда хотел, иногда в день по нескольку раз. И что? А ничего, потому что твоему папаше было плевать, а этой суке нравилось. И тебе понравится, обещаю.

В отчаянном порыве Саша хватила первое, что попалось под руку — одну из маминых тетрадей и со всей силы врезала Ярославу по лицу.

Он покачнулся, но не упал, как хотелось бы. Можно сказать, он даже не заметил — и только сейчас Саша поняла, что попала лишь потому, что Ярослав замер и ошарашенно смотрел на её живот. Его обтянуло платьем, что до этого висело свободно и он… увидел, что увидел.

— Ты… — Ярос попятился и машинально, даже не осознавая, что делает, вытер с лица кровь — жёстким углом ежедневника ему рассекло бровь. — Ты беременна?

— Да, чёрт бы тебя подрал! — резко села Саша и поправила платье.

— Беременна от Давида Гросса? — переспросил Ярослав, можно сказать, вкрадчиво.

— Мне, может, под присягой повторить? — разозлилась Саша.

— Ты уверена, что это его ребёнок? — снова вытер он кровь рукой, а руку о себя.

— Я уверена, — выдохнула Саша.

— Чёрт бы тебя побрал, сестрёнка! — вдруг засмеялся Ярос. — А ты всё же молодец. Зря я в тебе сомневался. Это же… — он развёл в сторону руки. — Это же всё меняет!

Не понимая, что происходит, Саша смотрела, как он метался по комнате, радостно, возбуждённо, а потом резко рванул к двери.

— Посиди-ка пока здесь, — последнее, что сказал Саше Ярослав и замкнул снаружи дверь.

Глава 57

Саша слушала его удаляющиеся шаги. Потом подёргала запертую дверь.

Сердце ещё колотилось, но уже не так. А вот голова, как ни странно, была ясной и отлично соображала.

«Серьёзно? — усмехнулась Саша, складывая в сумку мамины дневники, натягивая пальто, что лежало на краю кровати. — Я прожила в этом флигеле всю жизнь. Я знаю все ходы и выходы старого дома. Жизнь в нём заставляла прятаться. А ты надеешься, я не выберусь из комнаты, куда редко приходила через дверь?»

Саша покачала головой, упёрлась в край старинного гобелена, натянутого на раму, услышала щелчок проверенного механизма, шагнула в тайный ход для прислуги и аккуратно закрыла за собой гобелен.

Её первая мысль была, конечно, сбежать. Бежать отсюда без оглядки и больше никогда не возвращаться. Именно так она и собиралась сделать, повернув к ближайшему выходу, где её ждал в машине Миша. И та старая Саша, Квятковская, которой она была, когда жила здесь, наверняка так бы и поступила. Но Александра Гросс остановилась и повернула в другую сторону — к основному зданию, к кабинету отца, куда, видимо, держал путь Ярос.

Из-за фальшивой каминной решётки в человеческий рост, что висела в