В предместье

Старуха в черном, что жила над нами,

она мертва. – Но кто она? – Бог весть!

У нищих нет имен, а если есть —

какой в них прок? Бог с ними, с именами…

Внизу пылятся траурные дроги.

Дверь заколочена; ну что ж, пора!

Гроб с руганью выносят со двора,

едва не уронив среди дороги.

Унылый кучер трогает и, вскоре

забыв про смерть, орёт: «Черт побери!»,

как будто там лишь жалкий гроб внутри,

а не вся жизнь ее – любовь и горе.

«Здесь воздух затхл, как в комнате больного…»

Здесь воздух затхл, как в комнате больного,

где смерть исхода терпеливо ждет;

на мокрых крышах – отблеск дня иного,

как от свечи, что через миг умрет.

Есть даже в смерти некий промежуток:

вот ожил лист, и – всё, и был таков…

И как над лесом стая диких уток,

ползет по небу стая облаков.

«Ночь залегла в глубинах парка…»

Ночь залегла в глубинах парка,

и звезды кротко светят нам;

луны серебряная барка

плывет к далеким берегам.

Фонтан рассказывает сказку,

как будто грезит наяву, —

почти без звука, глухо, вязко

упало яблоко в траву.

А от холмов, где кем-то щедро

гряда дубов наклонена,

уже летит на крыльях ветра

дух виноградного вина.

«Над белым замком хлопьев хоровод…»

Над белым замком хлопьев хоровод.

В пустынных залах – леденящий холод.

Повсюду – смерть. И край стены отколот.

И снег лежит от окон до ворот.

Повсюду снег. На крыше серый лед.

То – смерть моя вдоль белых стен крадется

в продрогший сад… Она еще вернется

и стрелки на часах переведет.

Осень

Листва летит с деревьев и с небес,

чтобы очнувшись на оконной раме,

пролепетать: «Не так ли будет с вами?»

Так и земля, как мотылек на пламя,

летит сквозь ночь звезде наперерез.

Вот так же падает, скрывая страх,

из рук твоих – заколка или скрепка…

И все же есть Один, кто держит крепко

паденья наши в бережных руках.

«Здесь, что ни день – один и тот же сон…»

Здесь, что ни день – один и тот же сон:

здесь дети спят, уткнувшись в звездный полог,

здесь старики, чей век – увы! – недолог,

глядят из окон строго, как с икон.

Здесь, что ни день – один и тот же сон:

вечерний звон над полем тихо льется,

и девушки, сгрудившись у колодца,

в смущеньи ждут, когда растает он.

Не туча ли закрыла небосклон?

Нет, это липа машет мне ветвями

и вдаль зовет… Так дни летят за днями,

и, что ни день – один и тот же сон.

Суровый час

Если кто-то плачет сейчас в ночи,

без причины плачет в ночи,

он плачет обо мне.

Если кто-то смеется сейчас в ночи,

без причины смеется в ночи,

он смеется надо мной.

Если кто-то вдруг заблудился в ночи,

без причины заблудился в ночи,

он идет ко мне.

Если кто-то сейчас умирает в ночи,

без причины умирает в ночи:

он смотрит на меня.

Перевод с немецкого Б. Марковского

Теодор Шторм

Осень, I

Значит скоро осень, если

Птицы за море летят.

Ласточки и те исчезли.

Опустел наш старый сад.

Ветер, понимая это,

Трогает последний лист.

Что поделать, если лета

Дни так быстро пронеслись?

И уже в тумане тает

Некогда счастливый лес.

Дня надолго не хватает —

В быстрых сумерках исчез.

Только раз еще сквозь тучи

Солнечный пробьется луч;

Это Бог на всякий случай

Шлет нам радость из-за туч, —

Чтоб ее хватило на год,

Чтобы все, кому не лень,

После долгих зимних тягот

Встретили весенний день.

Перевод с немецкого Б. Марковского

Альфред Лихтенштейн

Сумерки

Мальчишка, грязный с ног до головы,

Над голым деревом клочок тумана.

У неба вид, как у больной вдовы,

Когда заканчиваются румяна.

Держась за костыли, одетые в рядно,

Два жутких старца двигаются к храму.

Поэт напротив выпрыгнул в окно.

И чья-то лошадь уронила даму.

Из коридора слышен чей-то плач.

Юнец о пылкой женщине мечтает.

Угрюмый клоун надевает плащ.

Кричит ребенок, и собака лает.

Перевод с немецкого Б. Марковского

Фридрих Гёльдерлин

Дубовая роща

От людей пришел я к вам, гордые дети природы!

От людей, где деревья живут в дружелюбном

пространстве,

Окруженные вечной любовью и вечной заботой.

Но вы! Вы стоите, как гордое племя Титанов,

У подножия гор, подвластны лишь солнцу и небу,

Вас вскормившему и воспитавшему вас на свободе.

Не у людей вы учились хорошим манерам,

Нет, вы уходите вверх, к облакам, ваши сильные корни

Переплетаются между собой и, как коршун добычу,

Вы когтите пространство, в то время как шумные кроны

Тянутся ввысь и уже облаков достигают.

В