— То есть, ты не только изнасиловала мозг Эдику, но еще и заставила Арчибальда отписать все его имущество в пользу нашей ОООшки? — резюмировал Валера.

Все рассмеялись, и я, пожалуй, громче всех. Люблю своих друзей, которые не бросаются громкими словами, но готовы поддержать меня в любую минуту. И — да, я знаю, что они волновались на самом деле. Хотя они и никогда не признаются!

Ход моих мыслей прервало какое-то движение в салоне автомобиля. Подозрительно нахмурившись, я открыла дверцу.

— Привет, — весело помахала мне изнутри Мара. Рядом с ней, пристегнутая к бустеру, сидела, болтая ногами, малышка Ева.

Я распрямилась, недоуменно глядя на Марка:

— А ребенка вы зачем сюда притащили?

— Она сказала, что если мы не возьмем ее с собой, она впустит в дом Эдика и всю окрестную нежить, — тяжело вздохнул Марк. — И ведь она не шутит, она бы и впрямь это сделала!

Я задумчиво постучала пальцами по крыше авто. Не могу отделаться от ощущения, что мы недооцениваем опасность и ведем себя слишком беспечно.

— Надеюсь, вы взяли оружие? — отмахнувшись от пораженческих мыслей, спросила у друзей я.

— Нет, мы будем кидаться шишками! — хмыкнул Марк, открывая багажник. Он извлек наружу гномий кинжал и протянул его мне рукоятью вперед.

Я с благодарностью кивнула, принимая кожаные ножны. Я знала, что Валера и Иван наверняка вооружены заговоренными штатными клинками Инквизиции, у Лики определенно припрятана пара склянок с ведьминого прилавка. Мара извлекла из салона автомобиля арбалет альвской работы, а Марк совершенно точно заготовил в рукаве пару козырей, предугадать которые был не в силах ни один противник. Почему же у меня тогда неотступное тянущее предчувствие, засевшее острой иглой глубоко в сердце?

…Тяжелые железные ворота грозно заскрипели, открываясь перед нами. Впереди расстилалась подъездная аллея, некогда широкая, но теперь заросшая с обеих сторон колючим шиповником. Глубоко в кустарниках прятались черные тени, которые, будто живые, покачивались в неверном лунном свете. Атаковать нас с боков или со спины было крайне просто, и все мы это понимали. Оттого и вглядывались напряженно в темноту, готовые среагировать на любой шорох.

Окутанные тьмой дремали по сторонам от аллеи полуразрушенные одноэтажные здания. На просевшей крыше медпункта лежало поваленное дерево. Деревянное крыльцо устало завалилось набок. Сквозь асфальт танцевальной эстрады перед нами пробивались годовалые сосны и березы.

В конце аллеи мрачным черным пятном на фоне неба замерло единственное во всем лагере двухэтажное здание. Оно было будто погружено в тяжелый сон. Забитые фанерой окна мрачно смотрели на нас, и я ощущала этот тяжелый живой взгляд на своих плечах. Эдик? Арчибальд? Или само место давит на нас скопившейся здесь энергией разрушения?

Впереди показался неподвижный человеческий силуэт, и я вздрогнула, вглядываясь в темноту. Однако это оказалась лишь гипсовая скульптура пионеров, заросшая почти по пояс высокой травой. Нервы были напряжены до предела, готовые лопнуть, как слишком натянутые струны.

…Раздавшийся в тот момент пронзительный скрип качелей за спиной пронзил мозг электрическим разрядом. Я резко шарахнулась в сторону, одновременно оглядываясь.

Подсвеченный сзади, на скрипящих старых качелях замер силуэт ребенка. Черная тень не давала разглядеть лицо, только волосы, тронутые лунными лучами, слабо серебрились во мгле. Выглядело это так, будто призрак умершего лагеря недобро смотрел на нас из темноты.

Я шумно выдохнула, с запозданием узнав ребенка.

— Ева! — строго прошипел Марк сдавленным голосом. — Быстро слезай с качелей и ни на шаг не отходи от Мары!

Ева неохотно спрыгнула на землю, от чего качели еще раз мучительно жалобно скрипнули, и почти сразу со стороны ступеней, ведущих к двухэтажному корпусу лагеря, раздался насмешливый голос Эдуарда:

— О, да! Легендарный колдун Орлов, инквизиторский сынок Крайнов и разномастная шушера из фирмы «Ваш конфидент». Ваше появление здесь такое же нелепое, как и вы сами. Что, бедненькие, страшно вам, да?!

Глава 40

Эдик выглядел все таким же помятым и недовольным, видимо, холеному молодому колдуну было некомфортно находиться в почти полевых условиях заброшенного лагеря.

— Ага, — хмыкнул Марк, разглядывая противника. — Тут кругом полно диких животных. Поэтому и страшно — сожрут тебя волки, а мне потом перед Инквизицией оправдывайся, легально ли помер колдун Романов на моей земле или я ему помог.

— Это не твоя земля! — злобно зашипел Эдуард. — По всем законам магии ты мертв, и она переходит мне, как твоему наследнику!

Орлов засмеялся, так высокомерно и неприятно, что даже я почувствовала себя не в своей тарелке:

— Если бы магия признала в тебе наследника, ты бы смог беспрепятственно войти на мои земли. Но ты не справился, не сумел пробраться на мою территорию, поэтому и открыл проход в заброшенный лагерь. Только это место, некогда открытое для посещений гостям, имеет брешь в защите от посторонних.

Эдик скривился, и по его лицу было понятно, что Марк угадал. Так вот почему Романов-младший не сам построил портал, а заставил нага открыть путь! Обходил защиту!

Что ж, это делает нашу задачу намного проще. На чужой территории колдовать всегда сложнее, значит, Эдик не сможет особо разгуляться.

Будто в подтверждение моих слов по лицу колдуна скользнула капля пота. Ее увидела не только я.

— Кажется, здешняя магия неохотно тебе подчиняется, — снисходительно заметил Орлов.

— Это потому, что ты еще жив, — безумно сверкнул глазами Эдуард. — Как только я тебя прикончу, проблема решится сама собой!

Он мотнул головой, и тишина ночи вокруг нас вдруг разбилась шорохами и скрипами. Будто ветер стал раскачивать верхушки сухих деревьев. Мы против воли сгрудились, прижимаясь друг к другу спинами, когда земля некрасиво вспучилась, и из нее полезли многочисленные длинные конечности, слепленные из травы и грязи. Безголовые уродцы, похожие на пауков-сенокосцев, сначала слепо шарили по земле в поисках опоры, а потом, находя ее, выдергивали из грязи тельца и шустро устремлялись вперед в нашу сторону. Я сбилась со счету практически сразу — големов-«сенокосцев» было слишком много, и они заходили со всех сторон…

…Чтобы почти сразу натыкаться на невидимые щиты и вспыхивать веселым голубым огнем, очерчивая возле нас круг из фрагментов догорающих тел.

Впрочем, это не останавливало натиск «сенокосцев» — они все лезли и лезли, что говорило о полном отсутствии ума как у големов, так и у их создателя.

— Эдик, ты меня разочаровываешь! — едко хмыкнул Марк.

К тому моменту щиты уже не успевали гаснуть, оттого вокруг нас был вполне различим слабо светящийся голубой купол.

— Но как же ты… — озадаченно выдохнул Эдик, глядя на Марка. Но почти сразу в его взгляде скользнуло