когда настало её время умирать, бабушка подозвала к себе внучку и сказала: «Смотри, только не включай зелёную пластинку». «Но почему?» — удивилась девочка. Не то, чтобы она собиралась, но как-то странно было, что бабушка в такой момент о пластинке заговорила. Ответ она узнать не успела — бабушка умерла. Девочка, конечно, рассказала об этой странной просьбе своей матери, и та всполошилась: «Да-да, ни за что не включай зелёную пластинку, любые другие можешь слушать, а эту не трогай». С тех пор девочка, конечно, ни о чём другом и думать не могла. А уж когда мама из дома ушла, то руки сами зачесались. Решила она, что совсем немного послушает. Любопытно же, что там записано и почему её трогать нельзя. В общем — была не была — поставила она эту пластинку. Сперва раздавалось только шипение, а потом вдруг заиграла весёлая песенка, только слова у неё были очень странными: «Бегут-бегут по стенке зелёные глаза, сейчас они задушат тебя-тебя-тебя». И тут девочка увидела, что на обоях прямо над её кроватью проявились чьи-то зелёные глазищи и давай мелькать-бегать. Она очень испугалась и выключила пластинку, спрятала её подальше. А вечером с работы пришла мама и спросила: «Дочь, никак ты пластинку трогала». Девочка, конечно, стала всё отрицать. А потом заметила, что мама как-то очень уж бережёт руку. «Ты что, поранилась»? — спросила она. И мама кивнула: «Да, поранилась», а больше ни на какие расспросы не отвечала. Так они и легли спать. А наутро, когда девочка снова осталась одна дома, её руки сами потянулись к пластинке. Она подумала: «Ну и чего я испугалась, глупенькая! Там же просто приставучая песенка была. А глаза на обоях мне, наверное, померещились». В общем, не сдержалась: опять включила пластинку, начала слушать: «Бегут-бегут по стенке зелёные глаза, сейчас они задушат тебя-тебя-тебя». Глянула на обои — и поняла, нет, не померещилось. Вон они, мелькают, подмигивают даже и будто бы потихоньку приближаются… Девочка взвизгнула, выключила проигрыватель и засунула пластинку в шкаф. А мама вечером уже пришла с двумя перебинтованными руками. И снова давай отнекиваться, мол, всё нормально. На третий день история повторилась: не удержалась девочка, вытащила пластинку из шкафа, включила… Запись будто бы изменилась — если раньше песенка звучала весело и задорно, то теперь жуткий голос выводил с подвываниями: «Бегут-бегут по стенке зелёные глаза, сейчас они задушат тебя-тебя-тебя». И страшные глаза — хлоп — открылись на стене. Две костлявые руки потянулись к девочке, но та не растерялась и вместо того, чтобы кричать и плакать, покорно ожидая своей участи, позвонила в полицию, а пока участковый не приехал, ловко уворачивалась, чтобы не попасться в костлявые пальцы. Ей повезло: полицейский приехал очень быстро, ворвался в квартиру, а, увидев зелёные глаза и тянущиеся из стены руки, не испугался. И как давай палить из табельного оружия! Раз — промахнулся. Другой — промахнулся, а на третий попал — да так удачно: прямо в зрачок. Тут послышался душераздирающий крик — глаза пропали, и руки вместе с ними. А вечером с работы вернулась мать. Её волосы были всклокочены, из-под бинтов торчали страшные кости, и одного глаза не было, а оставшийся горел зелёным огнём. «Ну почему ты меня не послушалась!» взвыла она страшным голосом, набросилась на дочь и стала её душить. Так бы и сгинула девочка, но доблестный полицейский, что спас её днём, к счастью, оказался поблизости и выстрелил в злую ведьму, которой стала мать. Та взвизгнула и сгорела в зелёном пламени, а страшная пластинка раскололась пополам, и больше её никак нельзя было завести. С тех пор девочка больше никогда не слушала музыку, но до самой старости видела во сне бегающие по стенке зелёные глаза, а в её голове нескончаемо крутилась одна и так же мелодия: «Бегут бегут по стенке зелёные глаза, сейчас они задушат тебя-тебя-тебя»… Всё. Конец.

Похоже, эта история не произвела на гостей особого впечатления.

— Всё ясно, проклятый предмет, — вынес свой вердикт Яромир, а Лис добавил:

— Самые обычные чары. Довольно-таки слабые — только детей пугать и годятся.

Ну вот, на них не угодишь.

— Тогда давайте я вам про метро расскажу, — предложила Тайка. — Знаете же, что в городе есть метро? Там в туннелях, выкопанных прямо под землёй, по рельсам ходят огромные поезда, которые перевозят людей. И вот, говорят, ровно в полночь на одной из веток появляется поезд-призрак. Он с виду выглядит как обычный, но, если присмотреться, люди в нём сидят странные. Не по сезону одетые, в старомодных пальто. Если зазеваешься и войдёшь в этот поезд, то останешься там навсегда, так и будешь ездить до конца своих дней, пока сам не станешь призраком. И вот однажды одна девочка поздно возвращалась домой с вечеринки… дело было летом, погода стояла хорошая, тёплая, поэтому девочка была одета в лёгкое платьице, а на ногах у неё были босоножки. А надо сказать, что прежде она никогда не возвращалась домой так поздно, поэтому очень боялась встретить маньяка или ещё какого-нибудь нехорошего человека. Тогда одноклассник, с которым она была на той вечеринке, вызвался её проводить. Он был в неё влюблён, конечно, но девочке этот парень не особенно нравился — потому что мало кому нравятся зануды. Когда они вошли в метро, девочка стала прощаться. Сказала: «Ладно, дальше я сама». «Но мама будет тебя ругать, если ты вернёшься домой так поздно, ещё и одна…» — возразил мальчик. «Да всё будет в порядке, отстань!». Так стоя на платформе и пререкаясь, они пропустили несколько поездов, а тут как раз наступила полночь. Девочка не сразу заметила, что все люди со станции куда-то подевались — вроде только что здесь были, и вдруг всё опустело, а из тоннеля повеял холодный ветер. Тут как раз подошёл поезд. «Надо же, старый состав, — с умным видом заметил мальчик. — Я думал, у нас такие уже не ходят». Вагоны были полупустыми, и люди, сидевшие на скамьях, показались девочке какими-то странными — словно сошедшими со старинных чёрно-белых фотографий. Все они были одеты в серые пальто, довольно-таки старомодные: обычно бабушки и дедушки похожие носят. «И как им только не жарко, — подумала девочка. — Лето ведь на дворе». И вдруг заметила, что электронные часы встали. Время шло, а они по-преждему показывали ноль часов ноль-ноль минут. Поезд не доехал до обычной отметки, остановился раньше, двери распахнулись прямо перед девочкой, будто бы приглашая войти. Изнутри повеяло землёй и сыростью, будто из могилы, и