слипшихся вареников, но смеяться отчего-то вдруг расхотелось. Яромир подвинулся на диване — теперь он сел так, чтобы в случае чего оказаться между Тайкой и возможной напастью. Впрочем, псы у его ног мирно посапывали, не чуя никакой опасности, и это немного успокоило Дивьего воина, однако суровый взгляд от холодильника он так и не отвёл.

Пришлось Тайке кашлянуть, чтобы привлечь его внимание:

— Кхм… Яромир, теперь твоя очередь.

— А? Что?

— Ну мы же договаривались, что все будем рассказывать истории. Я вот уже несколько подряд рассказала, Пушок тоже одну. Теперь ты.

— А почему не этот?… — дивий воин кивнул на Лиса, но тот сложил руки над головой.

— А я в домике. Кажется, так у вас принято говорить, да? Это ведь работает?

— Сегодня работает, — улыбнулась Тайка и снова уставилась на Яромира. — Ну, давай, мы ждём!

Дивий воин вздохнул, задумался.

— Даже и не знаю, что вам такого рассказать, чтобы прямо страшного. Вот разве что легенду про Птицу-Юстрицу, если вы её ещё не слышали.

Лис опять скривился, а Тайка побыстрее, пока тот не вздумал что-нибудь ляпнуть, вмешалась:

— Нет. Даже не знаю, что это за птица такая. Она страшная?

— Очень, — Яромир свёл брови к переносице. — У неё девять голов со змеиными шеями и человечьими лицами, а тело — ну больше всего напоминает вашего тетерева. Только размером с добрую лошадь.

— Да, неприятная птичка, — представив такое чудище, Тайка нервно дёрнула себя за кончик косы. — Не хотела бы я с такой встретиться.

— Никто бы не хотел. Этой пакости вообще не должно было появиться на белом свете. Но послушай, как всё было, — дивий воин откинулся на спинку дивана. — В стародавние времена — так давно, что даже сам Кощей ещё не вошёл в силу, — на навьих землях жили разрозненные кочевые племена. Они постоянно воевали с соседями и друг с другом, совершали набеги на дивьи сёла, всё предавали огню и мечу, и не было от них никакого спасения. Впрочем, наше царство тогда уже стояло, хоть и было поменьше, чем нынешнее. В столичном Светелграде правил царь Радислав — дед твоего деда. Часто приходили в его владения погорельцы, жаловались на навьих кочевников, просили защиты. И тогда повелел царь собрать всех богатырей и полениц.

— А поленница то ему зачем? — фыркнул Пушок. — Дров, что ли, не хватало?

— Не поленниц, а полениц, — терпеливо поправил Яромир. — Ты же вроде книжки читаешь, а таких простых вещей не знаешь! Поленица — это богатырь-девица. Нынешние воительницы уж им не чета. Но сперва богатыри не захотели прийти к царю…

— Как это «не захотели»? — ахнула Тайка. — Я думала, они царю служат.

— Нет, что ты! Богатыри всегда были сами по себе, а если кто и приносил личную присягу, это было его дело, других оно не касалось, — дивий воин вздохнул, и Тайка поняла: ему самому хотелось бы родиться в те легендарные времена. Ну да: это местные мальчишки хотят быть то мушкетёрами, то гардемаринами, а дивьи, конечно, о богатырях грезят.

Яромир тем временем продолжил:

— Богатыри-то хоть и сильны были все как на подбор, но им больше нравилось друг с другом поединки устраивать во чистом поле — в том они видели больше славы. В общем, пришлось царю предлагать щедрые дары, чтобы те согласились. Истощаться стала казна. А кочевникам хоть бы хны — одних победят, другие на их место приходят, и снова горят сёла, гибнут люди. Так и было, пока не появилась Царь-девица. Сказывали, что отец её был из навьих кочевников, а мать — из дивьих — нечистая кровь, гремучая смесь.

— Опять ты за своё? — обиделась Тайка. — Мы же, кажется, уже выяснили, что ваше неприятие полукровок — расизм чистой воды. Сам же говорил, что понял — кровь ни на что не влияет. И бабушку мою как царицу принял.

— Да я ничего такого не имел в виду, — Яромир, смутившись, опустил глаза. — Просто все так говорят.

— Мало ли, что все. А ты не говори!

— Правильно, так его! — поддержал Лис, свесившись с печки. — Молодец, ведьма!

— Ты бы уж помолчал, — дивий воин злобно зыркнул на него.

— А с чего бы мне молчать? Я тоже, так сказать, лицо заинтересованное.

— Вы хотите слушать дальше или нет?! — вспылил Яромир, и Тайка кивнула.

— Да. Только за словами следи, пожалуйста.

— Ладно. Я лишь хотел сказать, что нрава эта Царь-девица была буйного и другие богатыри её боялись и уважали. А многие недолюбливали: за то, что побеждала она в боях, а над поверженными противниками имела привычку насмехаться. Вот и получалось — не примешь вызов, трусом ославят, а примешь — вгонят в землю по шею и скажут, мол, слабак. Однако именно Царь-девице удалось отвадить кочевников от дивьих земель, она лихо защищала границы, так воцарился недолгий мир. Но тут случилась новая напасть — прилетел Змей Горыныч. Да не простой, а с гору величиной: говорят, это был сам прародитель всех змей, больших и малых.

— Бр-р, — поёжился Лис. — Ненавижу этих тварей.

— Да кто ж их любит? — пожал плечами Яромир. — Разве что батюшка твой, не к ночи будь помянут… В общем, никто из богатырей такую махину одолеть не вызвался, только Царь-девица согласилась. Так что хочешь — не хочешь, а пришлось царю Радиславу опять раскошеливаться — поленица-то со своими дружками готова была Горыныча извести не задаром. Назначила цену: семь телег золота и ещё семь корзин молодильных яблок сверху. И пока не доставили ей дары — и пальцем не пошевелила.

— Зачем же ей столько денег? — не поняла Тайка. — Что она там в своих полях покупать собралась?

— У нас говорят, царство своё основать хотела, построить Царь-град белокаменный — настоящий рай на земле — и яблони хрустальные там насадить, соловьёв развести, чтобы пели. Ну да это к делу не относится.

— Да-да, давайте скорее про страшную птицу! — Пушок, похоже, от баек про богатырей да про царства заскучал.

— Будет вам и про птицу, погодите. Как дошли гружёные телеги, всё золото пересчитали, по сундукам разложили да по шатрам спрятали — только тогда отправилась Царь-девица в путь. И хотя сулили ей гадатели неудачу, а всё-таки нашла она старого Змея. Три дня и три ночи бились они, и ни один не мог взять верх.

— Ой, Тая, мне кажется, у нас в погребе кто-то шипит, — вдруг охнул Пушок.

Тайка прислушалась: и правда.

— Наверное, это у Никифора вино бродит, — беспечно отмахнулась она, но внутри всё сжалось: нет, ну мало ли?

— Горыныч туда точно не влезет, — нервно хохотнул Лис.