Пушок осторожно вытянул из-под пледа лапу, подцепил когтем конфету и спрятался обратно. Только напоследок проныл тоскливо:

— Вот тебе и «страшные истории»… налицо, так сказать. Не знаю, как тебе, Тая, а мне что-то нехорошо.

— М-м-м? А что за истории? — оживился Лис.

— Ты, помнится, обещал сидеть тихо, — Яромир насупился.

— Уже и спросить нельзя? — в голосе чародея послышалась неприкрытая обида.

— Ой, да пустяки, — отмахнулась Тайка. — Просто подумала, что такая погода подходит для вечера страшилок. Ну, знаете, эти, детские… про красную руку, зелёные глаза, гроб-на-колёсиках? Ах да, вы же не в курсе. Ну, в общем, это развлечение такое. Для детей. Все собираются, выключают свет, зажигают фонарик, чтобы страшнее было, и пугают друг друга. Но, мне кажется, сейчас не лучшее время…

— А почему бы и нет? — Лис аж с печки свесился, так ему было любопытно. — Знаешь, я бы послушал, чем смертные детишки друг друга пугают.

Яромир тоже встрепенулся:

— Пф, придумают же: гроб-на-колёсиках! Никогда такого не видел. А он вообще зачем нужен? Это опять какие-то ваши чудеса из мира смертных?

Вот чего Тайка совсем не ожидала, так это того, что дивий воин тоже заинтересуется.

— Ну… вообще-то эти истории довольно глупые… — она вдруг не пойми с чего смутилась. С Пушком и Никифором байки травить было привычно, а с этими двумя…

— Ну, расскажи, Тай, — неожиданно поддержал коловерша. — Чего тебе стоит? Надо же как-то время скоротать.

Тайка вытаращилась на него:

— И ты туда же? Сам давай рассказывай!

— Но у тебя лучше получается, — улыбнулся маленький подлиза.

Тайка сплела руки на груди: ну ясно-понятно! Тут все против неё сговорились!

— Ладно, всё равно нам в ближайшие несколько часов делать нечего. Но по правилам каждый из вас тоже потом должен рассказать что-нибудь. Я тут вам в массовики-затейники не нанималась.

Она встала, задёрнула шторы и зажгла несколько свечей, чтобы создать мрачную атмосферу. Лис и Яромир с любопытством наблюдали за приготовлениями, ещё больше смущая Тайку.

«Нет, — решила она, — свечи не подойдут. Разве дивьих и навьих людей этим удивишь? Пусть лучше будут ёлочные гирлянды с огоньками. Если поставить их мигать в каком-нибудь безумном режиме, как раз будет то что надо».

Затея, похоже, себя оправдала. Яромир, правда, взирал на огоньки скорее с восхищением. Но ничего, это он ещё про красную руку не слышал!

Ручной фонарик Тайка тоже зажгла и направила свет на своё лицо снизу — она не знала, зачем это делают, но, говорят, так страшнее.

Начало рассказа предварил удар грома — теперь гроза была совсем близко, прямо над головой, — и Тайка не без затаённой гордости отметила, что внимательные слушатели вздрогнули, когда она замогильным голосом начала:

— В чёрном-чёрном городе, на чёрной-чёрной улице стоял чёрный-чёрный дом. И водилась там по слухам всякая чертовщина. Ровно в полночь из дверей чёрного-чёрного дома выезжал чёрный-пречёрный гроб-на-колёсиках и отправлялся в путь. За одну ночь он мог проехать много километров, так что жители соседних городов плохо спали ночами и тряслись от ужаса. Поэтому по радио часто предупреждали: не выходите из дома — по улице едет гроб-на-колёсиках… Одна девочка из соседнего города не верила во всю эту чушь и думала, что никакого гроба-на-колёсиках не существует. И вот однажды её мама, уходя на работу, сказала: «ты только сиди тихо, дочка, и дверь никому не открывай» — впрочем, она всегда так говорила, поэтому девочка только покивала и вернулась в свою комнату. Там она сидела и, как обычно, играла в куклы, как вдруг само собой включилось радио, висевшее на стене. «Девочка-девочка, гроб-на-колёсиках ищет тебя, он уже нашёл твой город». Но девочка совсем не испугалась и преспокойно продолжила играть. Она решила, что это такой спектакль для маленьких радиослушателей. Но через некоторое время по радио снова передали: «Девочка-девочка, прячься скорее! Гроб-на-колёсиках уже нашёл твою улицу!». «Фу, глупости какие, — сказала девочка. — Сейчас же день. Откуда днём на нашей улице взяться гробу-на колёсиках». И продолжила играть.

Прошёл ещё час, радио вдруг страшно затрещало, как будто бы кто-то нарочно создавал помехи вещанию. Наконец, оно всё-таки смогло едва слышно прохрипеть: «Девочка-девочка, убегай, кому говорят! Гроб-на-колёсиках уже нашёл твой дом, в квартиру поднимается». На лестничной клетке и впрямь раздавалось какое-то лязганье, но у соседей шёл вечный ремонт, и девочка не придала этому значения. «Гроба-на-колёсиках не бывает» — сказала она замолчавшему радио и погрозила пальчиком.

Гости слушали, затаив дыхание. Губы Лиса то и дело искривлялись в скептической ухмылке, а вот Яромир, напротив, сидел с совершенно каменным лицом. Он, небось, тоже до самого конца не верил бы в гроб-на-колёсиках, как та девочка…

— И тут раздался звонок в дверь, — продолжила Тайка. — Один. Другой. Третий — незваный гость был очень настойчив. Девочка принесла табуретку и подставила её к двери, чтобы посмотреть в глазок — но никого там не увидела. Пожав плечами, она отодвинула задвижку… и тут в её квартиру въехал гроб-на-колёсиках, настоящий! Она завизжала, но изо рта не вылетело ни звука. Попыталась убежать, но колени подкосились. А из гроба-на-колёсиках выскочил чёрт, схватил девочку, затолкал её внутрь, прикрыл крышкой — и уехал. С тех пор её больше никогда не видели. Сам гроб-на-колёсиках тоже пропал, и даже тот чёрный-пречёрный город исчез с карт, будто бы его никогда не было. Но знайте: если вдруг радио начинает шуметь и трещать — возможно, стоит прислушаться. Быть может, это гроб-на-колёсиках ищет вашу улицу…

Когда рассказ закончился, Яромир первым выдохнул:

— Неужели и такие чудеса в мире смертных бывают?

— Кто знает, — Тайка развела руками.

Она думала, Лис начнёт спорить, но тот вдруг неожиданно поддержал:

— Не, ну если тут вот такие штуки есть… — он достал из кармана мобильник. — И телевизор бывает. И этот… как его? Интернет! И машины на улицах ездят. Почему бы не быть и гробу на колёсиках?

— Резонно.

Дивий воин кивнул, и Тайка не стала их разубеждать. Вместо это предложила:

— Хотите ещё про зелёные глаза расскажу? Жу-у-уткая история. Я сама, когда её первый раз услышала, потом три ночи спать не могла — бабушке приходилось свет включать. А мне всё казалось, что зелёные цветочки на обоях — это страшные зелёные глаза, которые пришли за мной.

— Помню-помню, как ты прибегала заплаканная и Семёновне в передник утыкалась, — Пушок состроил мечтательную мордочку. — Эх, были времена…

Он-то всех этих историй уже не боялся, потому что знал их вдоль и поперёк. Ну да ладно, не для него Тайка старалась:

— Так вот. У одной девочки была старая-престарая бабушка. И