Джамуха по праву тобши первым поднял чашу.

– Ну что, у всех налито? – оглядывая круг, спросил он. – Выпьем же за удачу в охоте, как говорится, и зайцем не побрезгуем, и косуле порадуемся, но пусть побольше крупных зверей попадет в облавный круг.

– Очень верно сказано! – поддержали его тысячники из обоих улусов.

– Ничем нельзя брезговать на охоте, хозяева леса рассердятся.

– Но пусть будет и крупная добыча!

Произнося молитвы, макая безымянными пальцами, побрызгав на четыре и восемь сторон, все выпили гулкими, жадными глотками. Блаженно жмурясь, они прожевывали наскоро обожженное на огне, с сочащейся кровью, мясо, чавкая по-собачьи, утоляли голод.

– Выпьем по второй! – громко провозгласил Джамуха. – На этот раз я поднимаю чашу за своего друга-анду, Тэмуджина-нойона. Он у нас достойный человек, и я прошу всех выпить за него.

Тысячники вновь дружно поддержали его, высоко поднимая чаши.

– За Тэмуджина-нойона!

– За сына Есугея!

– За правнука Хабула!

Все так же осушили чаши. Тэмуджину не понравилось пустое славословие Джамухи и покровительственный тон, с которым тот говорил о нем. Он раздраженно посмотрел на него. Было заметно, как тот начинал пьянеть. Тэмуджин украдкой толкнул локтем сидящего рядом Мэнлига. Тот тут же поднялся на ноги и решительно сказал, оглядывая тысячников:

– Ну, мы и выпили, и подкрепились, а теперь пора браться за дело. Хорошие собаки не задерживаются на следу, верно ведь? По старинному порядку, до темноты нужно провести смотр войска. Ничего, что еще не все подошли, пока будем осматривать одних, другие подойдут. Не так ли, уважаемый тобши?

Джамуха, сидевший с расслабленным от вина и тепла лицом, услышав слова старого воина, тут же взял себя в руки, отвердел взглядом.

– Верно сказал Мэнлиг-аха! Подкрепились, и пора браться за дело.

Нукеры подвели лошадей. Со знаменами впереди тронулись в сторону первой тысячи Тэмуджина, стоявшей с правой стороны. Саган, опережая других, поскакал к своему отряду.

Воины, отдыхавшие кучками на снегу, увидев тронувших к ним нойонов, вскочили на лошадей. Понукаемые сотниками и десятниками, они быстро выстраивались в колонну.

Толпа нойонов подъехала к выровнявшемуся переднему ряду. Впереди ехал Джамуха. Шагом продвигаясь вдоль строя, он придирчивым, нахмуренным взглядом осматривал всадников. Остановился у одного малорослого, невзрачного на вид всадника, спросил:

– Сколько у тебя стрел?

– Девяносто.

– Девяносто? – недоверчиво переспросил Джамуха, глядя на его берестяной колчан. – Где это у тебя девяносто стрел?

– В этом колчане тридцать, в двух других, – он похлопал по другой стороне седла, – тоже по тридцать.

– А ну, поверни коня.

Тот выдвинулся из тесного строя, повернул коня другой стороной. К седлу были плотно приторочены еще два колчана, набитые стрелами.

– М-м… – Джамуха, оглядев других всадников, спросил у ехавшего рядом Сагана: – У вас что, у всех по три колчана?

– Да, это заведено еще Есугеем-нойоном.

Джамуха, поджав губы, промолчал.

– Что же, выходит, у десяти тысяч воинов – девятьсот тысяч стрел? – спросил один из старейшин, сопровождавших Джамуху.

– Это то, что мы с собой берем в поход или на охоту, – улыбнулся Саган. – А дома, в запасе, у каждого еще по столько же. Да еще у стариков и подростков, у женщин тоже есть свои запасы.

– Да, Есугей-нойон был великий человек. Выходит, что он с одним своим тумэном мог отстреляться от любого войска, – задумчиво промолвил другой старейшина.

Тэмуджин держался в сторонке и равнодушно косился на своих воинов, будто это были не его люди.

Проезжая мимо второй тысячи, Джамуха спросил у воинов:

– Запасные тетивы у всех есть?

Те достали из-за пазух по две, а кто и по три смотанных тетивы. Джамуха молча отъехал и больше не задавал вопросов тэмуджиновым воинам. И без того было видно, что все у них подготовлено тщательно: на стрелах у всех были новые оперенья, у каждого седло – с нагрудными и подхвостными шлеями, каждая десятка имела вьючного коня, на котором везли общее имущество: майханы[11] – на случай сильных морозов, котелки, мотки веревок и другие нужные в походе вещи…

Пока осматривали войско Тэмуджина, с юга подошли еще две тысячи Джамухи, по их следу подтянулись двое его дядей со своими тремя тысячами, а чуть позже с восточной стороны пришли киятские нойоны с двумя тысячами. Последней, на запыхавшихся лошадях, подоспела пятая тысяча Джамухи.

Тэмуджин, с холодным равнодушием глядя на подходившие войска, уже махнув на все рукой, подсчитывал про себя: «Выходит, что от анды вышли десять тысяч воинов – вдвое больше, чем от меня. И моему улусу достанется только третья часть добычи. Как на это посмотрят мои люди?..»

Еще перед выходом войск из куреней, соблюдая заключенный с Джамухой уговор, он строго наказывал своим тысячникам, чтобы в облавном войске не было ни одного лишнего воина свыше оговоренного числа. Кроме старых улусных воинов в эти пять тысяч вошли полтораста джелаиров во главе с Мухали и сотня из охранного отряда Джэлмэ и Боорчи. Теперь же, когда обнаружился обман анды, такое его старание выглядело бессмысленным и даже смешным, и от всего этого ему было стыдно перед своими воинами. Искоса поглядывая на своих, он видел, как недоуменно переглядывались его тысячники, возбужденно роптали в строю воины.

Джамуха же нарочито делал вид, что ничего особенного не случилось, и продолжал осматривать войска, отдавал распоряжения предводителям отрядов.

Киятские нойоны прибыли в полном составе: со старшими были и молодые – Сача Беки с Унгуром, при них же – Хучар и Тайчу. Старшие кияты, подъезжая первыми, отчужденно, почти насмешливо косились на Тэмуджина, едва заметно кивали ему, зато весело приветствовали Джамуху. Из младших один лишь Унгур приветливо поздоровался с Тэмуджином, поклонившись ему с седла. Тэмуджин ответил тем же.

– Ну, кажется, мы ненамного опоздали? Еще войска осматриваете? – беззаботно говорил Алтан, сдвигая лисью шапку на затылок. – Шли мы почти весь день, оказалось, что дорога сюда не близкая. Ну, Джамуха-зээ, куда же нам встать?

– Вставайте рядом с моими дядьями, ниже по ряду, – мельком оглядев их, строго ответил Джамуха. – Будем осматривать ваши отряды.

Алтан понимающе кивнул; посуровев взглядом, махнул рукой своим. Те, повернув коней, отъехали к своему войску. Тэмуджин, глядя им вслед, слышал ворчливый голос Бури Бухэ:

– Все так и стараются, чтобы было как у ханов… еще и войска осматривать… чего их смотреть, что, от этого они увеличатся, что ли? Ни к чему все это, верно я говорю, брат Даритай?