Кесарю — кесарево, Богу — богово? Решить: вся власть — от Бога, а главный властитель — наместник Божий. И получается, что человек — раб этого наместника. Всё — основы идеологии для будущего феодализма готовы.

Но «вышка» — это отпускание грехов. История этого вопроса такова. В начале Моисей постановил евреям раз в год делать жертвоприношение Богу за грехи всего народа. Видимо устал с ними бороться. Затем на жертву (козла отпущения) первосвященник символически стал возлагать все грехи всего народа, и жертву уводили в пустыню, чтобы сбросить со скалы.

Затем, чтобы избавиться от греха, кроме жертвоприношения, потребовалось ещё и индивидуальное покаяние в храме, в определённые дни. Эту традицию, с разрешения Христа, переняли апостолы. Ну, а довели до абсурда в средние века католики, продавая за деньги индульгенции. За что и поплатились в своё время. Её суть — право на будущий, ещё не совершённый грех данное служителем церкви от имени Бога.

Конечно, для Константина, это было «вишенкой на торте». Его душа, измазанная «с головой» кровью жены и сына, страшилась смерти. И жаждала божьего прощения. А те христиане, опираясь на слово Христа, обещали это. В отличии от остальных религиозных течений.

Благодаря ему христиане из гонимых превратились в гонителей своих конкурентов в огромной империи. И поддерживали их те, кому она больше всего подходила. Это примерно те же — кто и в нынешнее время. Верхи общества и его низы. То есть, те слои общества, где у многих не хватало душевных сил справиться со своими страстями (жадность, жажда власти и пр.). «Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие», — нагорная проповедь Христа в русском переводе.

Конечно, кроме того, Константина могла заинтересовать только та вера, которая могла идеологически закрепить исторически сложившиеся отношения в империи. Для её внутренней стабилизации и спокойствия.

Но нельзя не заметить и другое: в глобальном европейском и историческом масштабе, на рубеже эр стало многим ясно, что люди, прогрессируя и тем расширяя мир искусственных вещей, проиграли в душах своих войну между жадностью и верой в Бога. Стало много больше бытовых конфликтов из-за «вещей», и стало много больше совершаться напрасных войн и убийств. Тихо и не спешно желание обладать вещами стало главным мотивом в поведении и в конфликтах, и перейдя невидимою «красную черту», уже весь мир более не желал для себя иного счастья, отодвинув мнение Бога на вторые роли.

Одним из первых, кто вычислил это, был Моисей. Одним из последних, кто принял исторически значимые решения, исходя из этого, был Один. А глобальность и неспешность исторических процессов были таковы, что даже историки не смогли разглядеть этого «слона», и посчитали жадность естеством человеческой природы и двигателем прогресса.

Древняя вера индоевропейцев (ариев), как я предполагаю, тогда перестала исполнять свою глобальную миссионерскую функцию на континенте. Если у неё в доисторический период и была доминирующая роль, то к тому времени она её уже давно утратила. Сама она местами исказилась, и местами съёжилась. Это мы могли заметить на примере с Одином.

Объективно требовалась иная организация строя народов, способная уравновесить чувство жадности в них, и тем навести определённый порядок. Как внутри каждого народа, так и между народами. Кроме того в духовной сфере, выше мы уже писали, серьёзной проблемой становилось колдовство, которое набирало свою силу. Эта могла сделать только военная сила, способная лишать жизни других, и рискнуть при этом своей. То есть — оперирующая другим, как правило, более сильным чувством по отношению к первым — инстинктом самосохранения.

И требовалась вера, благословившая её на это, и способная убедить народы в этой надобности. И при этом, способная сохранить остатки той веры, что ещё была в корнях сути народов.

Потом Маркс, пряча трусость за гуманистические слюни, обзовёт ту силу в средневековье сворой бандитов, захвативших политическую власть повсеместно во всей Европе. Забывая при этом, что ради права иметь, властвовать и жрать-ср. ть больше всех остальных, они ставили свою жизнь на кон судьбы. Готовые ради этого права расстаться даже с ней, если не повезёт. Они свою силою сломали всем привычные родо-племенные отношения (а не первобытно-общинные) и образовали то, что назовётся государствами (от слова: гОс+у+дар(+ь)).

Впитав в себя достижения падшего Рима в области потребления, они развили их по всем направлениям дальше. Что потом ляжет в основу того, что назовётся ласкающим слух словом — культура. Желая от жизни максимум удовольствий, они тихо простят Риму рабство, их основу. И будучи сами хозяевами полу-рабов, они разовьют далее искусство жить, посчитав своим долгом приобщить к тому своих подданных.

Нам материалисты твердили этапы развития человечества: рабовладельческий строй, феодальный, капиталистический. На самом деле эти этапы характеризуют прежде всего уровень падения веры в Бога в его борьбе с человеческой жадностью. И если для материалистов — это этапы развития отношений. То для верующего человека, они — зигзаг судьбы, смена эволюции на инволюцию или наоборот, в зависимости от того, кому народу они применены. Они — лишь этапы болезни, когда она, как сифилис, погружается вглубь общественного человеческого организма, становясь при этом менее заметной.

Парадоксальность хода истории ещё состояла в том, что именно западная часть рабской Римской империи вскорости «умерла». И передала христианскую веру, как эстафетную палочку, именно западной Европе. Как бы случайно по-дальше от пра России.

Особенность России заключалась в том, что именно в ядре русского народа наиболее полно сохранилась та древняя вера. Как заметил один христианский летописец: «Русская земля древле нечестием всех превзыде».

Как бы не «пыжились» святые отцы о победном шествии «истинной» веры, трудно поверить что христианизация в Киевской Руси шла легко, и особенно — в сёлах и деревнях. Взять хотя бы церковный десятинный налог — невиданное доселе дело на Руси. Кому он мог понравиться?

Да, в Киеве всё прошло гладко. Потому что заранее всё было организовано и продумано. Хохлов легко было купить куском сала с горилкой на владимирских еженедельных пирах. Но и те по-пьяни «прополоскали» мозги его дружинникам так, что те тоже не раз клялись им и друг другу: больше не нарушать традиций предков. Бунты были. И в книгах историков описана только их часть.

Князья тогда любили помахать мечом, защищая свои интересы, перемеживая это занятие с грехоотпусканием. А перед смертью предпочитали записываться в монахи, наивно надеясь, что потом, после смерти, их душа предстанет перед Богом в образе борца за его интересы на Земле.

Всё же наши предки отличаются в лучшую сторону от наших современников,