Я старалась не хихикать, но даже сквозь плотно сжатые губы вырывались смешки.

— Думаешь, это весело, Лиз? — заметил Андрей мои конвульсии.

— Нет, он правда гад, но ты очень забавный, когда бесишься.

Громов закатил глаза.

— Поэтому я не ругаюсь. Никто не воспримет всерьез, если материшься, — объяснил он. — Все сразу ржут.

Он потер лоб и налил себе еще виски. Я заметила странный румянец и забеспокоилась.

— Ты нормально себя чувствуешь? — спросила я, осмелившись подойти.

— Башка трещит. Джетлаг, наверно. Нам бы спасть сейчас.

— У тебя все перепуталось из-за меня.

— Нет, наоборот, я настроился на Штатовское время, а потом…

Андрей не договорил и сел на кровать, словно его силы кончились. Я потрогала его лоб и чуть не обожглась.

— Ты горячий. Лихорадка?

— Нет. Не знаю, — отмахнулся Громов. — Не придумывай, Лиз. Мне некогда болеть. Нам еще к тетушке надо слетать, раз уж мы в Штатах. Она просила очень.

Пока он бубнил, стаскивая пиджак и рубашку, я нашла в ванной аптечку, сунула мужу градусник. Через минуту раздался тревожный писк.

— Сто один по Фаренгейту, — озвучила я.

Андрей прищурился. Я почти слышала, как скрипят его мозги, но он посчитал достаточно быстро.

— Около тридцать восемь и пять. Дерьмо. Может акклиматизация?

— А еще нервы, недосып и плохое питание. В любом случае тебе нужно поспать сейчас.

— Но тетушка…

— Все завтра, Андрюш. Ложись.

В этот раз он разделся сам, но я укрыла его одеялом и принесла воды с жаропонижающим. Всем сердцем я надеялась, что Андрей быстро поправится. Но умом понимала, что за пару часов такое не проходит. Его плотный график не подразумевал недомоганий и форс-мажоров. Единственное, что мы могли удалить — это визит к родственнице.

Андрей уснул, едва его голова коснулась подушки. У меня не осталось сил на мысли. Стоило, наверно, уйти спать к Карине, чтобы не заразиться, если Громов все же подцепил какой-то вирус. Но уйти от Андрея я не могла и не хотела. Спать еще не рано, но я все равно прилегла рядом, рассматривая его красивое лицо и слушая неспокойное даже во сне дыхание.

Нет, никуда мне нельзя уходить. Вдруг ему станет плохо.

Я прикрыла глаза и решила подремать. Джетлаг и правда давал о себе знать, плюс я тоже плохо спала накануне поездки, в Кремле, после полиции. Но едва сон начал забирать меня в приятную тьму, раздался звонок телефона.

Я вскочила и убежала в гостиную, чтобы там взять трубку.

— Хеллоу, — проговорила я.

— Уходи сейчас, — прохрипел кто-то на том конце провода.

— Что?

— Уходи сейчас, Элизабет. Потом будет сложнее. Оставь его. Он все равно тебя никогда не полюбит. Он всегда будет принадлежать мне.

У меня мурашки побежали по спине от ужаса.

— Кто это говорит?

— Марина.

— Что за глупые шутки? — попробовала рассмеяться я, но получилось какое-то карканье.

— Глупая шутка — это ты. Уходи. Оставь Андрея. Он мой.

Я бросила трубку и помчалась к Карине.

Ее номер прилегал к нашему, а этаж, разумеется, был под охраной. Я забарабанила в деверь.

— Карина, открой, это я.

Одновременно набирала ее номер на мобильном, но звонка не потребовалось. Верден открыла дверь. Он выглядела не многим лучше Андрея. Кажется, только мне легко дался перелет и бесконечные встречи. Физически, конечно. Морально меня, как масло, размазали американцы и почти добил ужасный звонок.

— С Андреем что-то? — тут же прочитала панику на моем лице Карина.

— Да, у него температура, не критично. Кажется. Он спит. Может перенапрягся. Но я… Со мной… Мне…

Верден затащила меня в номер, усадила на диван в гостиной.

— Что случилось, Лиза? Говори медленно и постарайся успокоиться.

— Мне позвонила марина. В номер. Только что, — выдавала я информацию, стараясь хоть что-то структурировать в голове.

— Марина? Какая? — не поняла Карина.

— Громова. Жена Андрея. Сказала, что я ошибка. Я должна оставить Андрея.

Верден склонила голову, присела рядом и взяла мои дрожащие пальцы в свои руки.

— Лиза, милая, Марина Громова умерла.

— Я знаю, знаю. Лавина, поиски. Никого не нашли из ее группы. Но эти знаки, Карин..

— Какие?

— Смс на мой мобильный и фото на нашей постели.

— Всему есть логическое объяснение. Ты же не знала Марину. Почему так уверена, что это она тебе звонила?

Я замерла. Карина поглаживала мои пальцы и ждала, пока я начну мыслить трезво.

Действительно, почему я поверила, что это покойная жена Андрея?

— Какой был голос? — продолжала направлять меня Верден.

— Хриплый, тихий, как будто с акцентом даже наверно, — стала припоминать я.

— Я скорее поверю, что это дело рук американцев, чем в воскрешение Марины. Посиди здесь.

Карина отпустила мои руки, встала и пошла за телефоном.

— Сереж, у нас тут продолжение мыльной оперы с Мариной.

Она долго разговаривала с Казариным, передавая все, что я говорила. Потом перевела на громкую связь, и они вдвоём вытягивали из меня подробности и твердо решили не обращаться к местным спецслужбам за помощью. Даже на ресепшен не стали сообщать.

— Будем смотреть, дамы, — приговорил по итогу Казарин. — Меня Андрей еще беспокоит. Очень он удачно выбрал время, чтобы температурить.

— Думаешь отрава?

Я затаила дыхание.

— Нет, вряд ли. Они же не совсем ебанулись, — не постеснялся выразиться и Казарин. — Но своего врача я пришлю.

— Везде свои люди? — поинтересовалась я из любопытства, хотя это было очевидно.

— В Америке иначе нельзя, дорогая Лиза. Тут и собственных президентов мочат среди бела дня. А Громов им как кость в горле со своей свадебно-британской экспансией в Европу и вторым сроком. Никому не нужна сильная сплоченная Россия. Штатам так точно. Вообще, не удивлюсь, если нашу юную жену президента пытаются вывести из игры.

— Гондоны, — рыкнула и Карина.

— Как бы то ни было, пока не беспокойте шефа Мариной. Он точно отреагирует плохо.

Я прикусила губу. Слова Сергея мне не понравились. Даже он понимал, что Марина важна для Громова. Нет, у меня не было паранойи. Андрей все еще любит свою жену. А разговоры про Родину — просто болтовня, чтобы меня не обидеть.