одну из главных и самых порочных вторичных выгод, не позволяющих человеку быстро избавляться от проблем, – возможность почувствовать себя правым. Потребность быть правым (а значит – правильным, а значит – хорошим) у каждого из нас настолько велика, что ради ее удовлетворения человек готов терпеть многие невзгоды, откровенно страдать и сбегать от жизни в ее полноте. Если в бессознательном прописано, к примеру: «Люди злые, мир опасен, я – ничтожество», то человек будет притягивать ситуации, подтверждающие это, и надолго оставаться в соответствующем (даже травмирующем) контексте ради глубинного удовлетворения «Я был прав».

4. Убеждения всегда либо откровенно негативные, либо ограничивающие, что с практической точки зрения – одно и то же. Негативны они потому, что когда-то служили «охранной системой» для нового поколения и передавались от старших младшим как коллекция опасностей мира, к которым необходимо быть готовым. Также убеждения дают ребенку возможность упорядочить хаос, нарисовать посильную для осмысления картину реальности, объяснить себе мир и сузить его до масштабов, к которым ребенок способен адаптироваться, и для этого – ограничивают. Любое описание мироздания сужает его до границ описания, любая попытка «разложить хаос по полочкам» сужает мир до размеров вашего «стеллажа». Роль такого «стеллажа» и выполняет система убеждений, а все, что «не влезло на полочки», выходит из поля зрения человека как несуществующее.

Своим клиентам на эту тему я обычно привожу логическую загадку «Как спастись от льва в пустыне?». Один из ответов на нее – построить клетку и закрыться в ней самому, тогда лев не сможет съесть тебя. Именно так и рассуждает бессознательное, «спасая» человека в оградительной системе убеждений, отсекающей от него большую часть мирового хаоса.

Если для ребенка такие ограничения спасительны, то для человека повзрослевшего они тлетворны. Клетка убеждений отсекает от него слишком большое пространство вариантов и возможностей, оставляя его, как в шорах, ходить только по проторенным тропам. Когда на практике мы вычищаем ограничивающие убеждения и бессознательное показывает моим клиентам альтернативные стратегии действий в их ситуациях (стратегии, которые когда-то оказались вынесенными за рамки картины реальности как непосильные для осмысления и с того момента словно перестали существовать), я часто слышу от клиентов искреннее удивление: «А что, так можно было?!»

Вытеснение за рамки картины мира происходит при помощи отрицания либо очернения. Пример отрицания: «У нас в роду богатых не было» – а значит: «Ты не можешь быть богатым и одновременно оставаться членом нашей семьи, выбирай: или – или». Пример очернения: «Все богатые – мошенники» – а значит: «Ты не можешь быть одновременно богатым и хорошим человеком, выбирай: или – или».

Любой новый жизненный опыт на поверку окажется всего лишь подтверждением уже имеющихся убеждений, хотя сами убеждения могут не осознаваться человеком.

И в первом, и во втором примере физически взрослый, но психологически незрелый индивид однозначно выберет остаться небогатым, только бы не лишиться куда более жизненно важных ресурсов: принадлежности к кругу значимых людей, права считаться хорошим (правильным), а главное – любви своего близкого окружения и социума в целом.

Именно потребность в безусловной любви, как видно в практической работе с бессознательным, стоит абсолютно за всеми социальными потребностями человека. Поэтому угроза потерять любовь (в любых ее эквивалентах) заставит человека отказаться от амбиций – претензий на потенциально большую любовь – ради сохранения уже имеющейся любви, пусть и малой.

5. Убеждения в бессознательном работают как «сова, натянутая на глобус» – как слишком большие и слишком вольные обобщения. Например, убеждение «люди жестокие» бессознательное будет применять не только ко всему человечеству, но и к самому носителю этого убеждения. Волей-неволей тот будет считать жестоким и себя. Возникнет самоидентификация «я жестокий» и соответствующая ей модель поведения, которая будет подавляться, осуждаться, табуироваться, перекрываться компенсаторной идентичностью, например «я милосердный», или даже гипертрофированной директивой «я должен быть для всех хорошим». Она будет вынесена в тень, где, однако же, продолжит существовать и создавать напряжение. Возникнут качели: «я жестокий – я милосердный», в которых каждая фаза будет крайностью, и человеку придется чередовать эти модели поведения и эмоции, впадая то в излишнюю жесткость, то в чрезмерную мягкотелость.

Другой пример. Убеждение «мир опасен» для бессознательного окажется правомерным не только в темной подворотне поздней ночью, но и на лазурном берегу. В результате человек, «зараженный» таким убеждением, будет жаловаться на смутную фоновую тревогу и «я нигде не могу расслабиться».

Убеждение «я ничтожество» отравляет не только периоды неудач, но и моменты успеха, когда никакие достижения не будут удовлетворять и считаться достаточными. Человек станет вечным достигатором, будет «гнаться за линией горизонта» в невротическом желании доказать всем вокруг, что он чего-то стоит, чтобы в конечном итоге доказать самому себе – «я не ничтожество». Появится сильная идентичность с директивой «я должен всего добиться». Однако быть гиперактивным и высокоэффективным на постоянной основе невозможно, и, чтобы обеспечить человеку физическое выживание и уберечь его от перенапряжения, бессознательное создаст компенсаторную пассивную идентичность, которая, базируясь на том же убеждении «я ничтожество», будет периодически «выключать» человека, обеспечивая ему принудительный отдых при помощи лени, саботажа, отчаяния, депрессии или даже болезни. Появятся «качели» сил побуждения и сопротивления.

Случай из практики. Мы работали с молодой девушкой, которая обратилась ко мне с проблемой лени и саботажа. Она жаловалась, что, несмотря на свой большой творческий потенциал, массу талантов и амбиций, склонна проводить время по большей части за просмотром сериалов.

Когда мы проявили ее фигуру, отвечающую за такое поведение, – гиперленивую, но при этом и весьма творческую, та, разумеется, начала пенять на противоположную свою крайность – фигуру внутреннего трудоголика моей клиентки. Оказалось, что лень стала компенсаторной после периода перегрузок на работе, когда героиня сессии задерживалась допоздна и чуть ли не ночевала на работе – из страха оказаться хуже всех и столкнуться с пониманием «я ничтожество, я ни на что не гожусь». С учетом перенапряжения включение такого «энергосберегающего режима» было вполне закономерно, так как задача бессознательного – в первую очередь обеспечить выживание человека.

После того как мы устранили сильный антагонизм сил побуждения и сопротивления, на следующей встрече героиня сообщила мне, что после первой сессии у нее, по ее словам, процентов на семьдесят ушли мысли о самоубийстве, которые вызывались именно невротическим стремлением к недостижимому совершенству в работе. Продолжая работать дальше, мы убрали массу невротизирующих идентичностей, а вместе с ними – и компенсаторно-ленивых, и закрепили этот успех.

6. Особое коварство убеждений состоит в том, что их формулировки могут звучать в точности как формулировки объективных фактов. Например: «самолеты падают» – это факт. Но если