А может, ей удастся уговорить Томпсона?.. Может, он согласится подождать? Ей надо было задержаться у Синклера на некоторое время, чтобы заработать еще немного денег и обставить коттедж. Конечно, ей рано или поздно придется покинуть графа, но не сейчас.

Разумеется, нужно предупредить Синклера на всякий случай, следует сказать ему о том, что двое его слуг уже знают...

В этот момент дверь отворилась, и на пороге появился граф.

– О, милорд... – Куинси прижала к груди руку. Граф же посмотрел на нее с какой-то загадочной улыбкой и спросил:

– Вы хотели что-то мне сообщить? – Закрыв дверь, он направился прямо к Куинси.

Она невольно попятилась. Синклер напомнил ей сейчас Сэра Эмброуза, подкрадывающегося к мышке. И что это за странная улыбка?..

. – Видите ли, милорд, я хотела... – Она поправила на носу очки.

– Да-да, я слушаю вас. – Он по-прежнему улыбался.

– Я собиралась сказать вам... – Куинси наткнулась спиной на книжный шкаф.

Он приблизился к ней еще на несколько шагов, и она почувствовала его запах – запах, присущий только Синклеру. Куинси затаила дыхание, она не могла вымолвить ни слова.

– Расскажете позже, – прошептал он, снимая с нее очки. – Знаете, у вас совершенно очаровательная привычка поправлять очки, когда вы нервничаете.

Она заморгала.

– Ч-что вы делаете?

Его улыбка стала еще шире.

– Только это. – Он взял ее лицо в ладони и провел по нижней губе большим пальцем. Затем заглянул ей в глаза и медленно склонился над ней. В следующее мгновение его губы прижались к ее губам.

О, божественно!.. Его поцелуй был необыкновенно нежным и в то же время страстным. Прижавшись к нему всем телом, Куинси обвила руками его шею.

– Вот чего я хотел уже несколько дней, – прошептал он, когда поцелуй прервался.

– И я тоже... – У нее перехватило дыхание. Он заключил ее в объятия и снова поцеловал. Затем, чуть отстранившись, проговорил:

– Чадберн рассказал мне о том, что вы сделали с акциями; Рассказал и о ваших собственных инвестициях.

«Зачем он говорит об этом? – подумала Куинси. – Мы могли бы обсудить это позже, а сейчас...» Она вновь к нему прижалась и почувствовала, как бьется его сердце. Поглаживая ее ладонью по спине, он пробормотал:

– Последние несколько недель были для меня настоящей пыткой. Не могу сказать, сколько раз я боялся, что каким-то образом выдал вас, вернее – нас. – Он заглянул ей в глаза. – Никто больше не знает, ведь так?

Куинси сделала глубокий вдох.

– Еще двое знают. Один из них – Томпсон. Он...

– Томпсон?! – воскликнул Синклер. – Но как он узнал?

Граф пристально посмотрел на нее, и Куинси почувствовала, что краснеет.

– Видите ли, так получилось... То есть произошло случайно. Вы назвали меня «ангелом» и прижали к сердцу мою руку. А Томпсон в это время находился в комнате.

– Но я... – Он в смущении умолк.

– Томпсон и до этого что-то подозревал, – продолжала Куинси, – Какие-то подозрения возникли у него еще тогда, когда он вынес меня из склада, где на нас напали, Она решила, что лучше пока не говорить про пари Томпсона с Гримшо.

Синклер нахмурился:

– Вы в тот день очень рисковали. – Он прижал ее к себе и поцеловал в висок. – Поверьте, я тогда ужасно переживал. – По-прежнему обнимая ее, граф отступил к дивану и, усевшись, усадил Куинси к себе на колени.

Она попыталась встать, но Синклер удержал ее.

– Не могу дождаться, когда увижу вас в платье, дорогая. – Он тронул пальцем, ее галстук. – После того, как мы поженимся, вы сможете...

Куинси отпрянула.

– Поженимся?!

Синклер взял ее лицо в ладони и нежно поцеловал в губы.

– Совершенно верно, поженимся. – Он лукаво улыбнулся и добавил: – Мы должны пожениться, потому что вы скомпрометировали меня.

– Но ведь я... – Не в силах вымолвить больше ни слова, она прижалась к его груди.

– Доброе утро, мои дорогие!

Они вздрогнули и повернулись к двери. На пороге стояла, леди Синклер. Куинси попыталась встать, но граф еще крепче обнял ее.

– Доброе утро, мама. – Он старался говорить как можно спокойнее, но Куинси чувствовала, что сердце его бешено колотилось.

Леди Синклер закрыла за собой дверь и приблизилась к дивану.

– Ты что-то хотел сообщить мне, Бенджамин, не так ли?

Куинси потупилась и затаила дыхание. Синклер же, откашлявшись, проговорил:

– Можешь пожелать нам счастья, мама. Мы поженимся.

Куинси подумала, что мать графа упадет в обморок. Но та вдруг расплылась в улыбке и ответила:

– Что ж, полагаю, это очень вовремя.

Куинси в изумлении уставилась на леди Синклер; ей казалось, что она ослышалась. Граф же от удивления лишился дара речи.

– Но ты выбрал довольно необычный способ скрепить вашу помолвку, Бенджамин, – продолжала леди Синклер. – Одного поцелуя было бы достаточно. – Она села в кресло. – Вы уже назначили дату, Джозефина?

– Значит, ты, мама, знала?.. – спросил граф.

Он укоризненно посмотрел на Куинси, но та отрицательно покачала головой и, взглянув на леди Синклер, пробормотала:

– Миледи, но как вы...

– Вы очень похожи на свою бабушку, моя дорогая.

Куинси вспомнила свой первый разговор с матерью графа. «Думаю, вы из тех, кто умеет хранить секреты», – кажется, так сказала тогда леди Синклер.

– Да, моя дорогая. Я знала почти с самого начала. – Леди Синклер снова улыбнулась. – Ваши дедушка с бабушкой потрясли светское общество, когда я только начала выезжать. Такая романтическая пара! Все мы, молоденькие дебютантки, мечтали, чтобы какой-нибудь красавец спас нас и, влюбленный, пал ниц перед нашими ногами – как Рэндолф перед Доминик. – Леди Синклер театрально вздохнула. – Правда, Бенджамин... не совсем пал ниц, но я всегда узнаю любящую пару, когда вижу ее. – Она посмотрела на сына. – Я уже начинала беспокоиться, Бенджамин. Никогда бы не поверила, что ты можешь быть таким бестолковым.

Куинси с графом молча переглянулись. Леди Синклер между тем продолжала:

– Нам нужно будет найти вам портниху, Джо. Такую, которая умеет держать язык за зубами. – Она щелкнула пальцами. – О, конечно! Ведь у нас есть Джилл! Мы усадим ее и вашу сестру шить вам гардероб, по крайней мере, на первое время. Я уверена, Мелинда будет не против. Наверное, у вас вообще нет никаких платьев?

Куинси на мгновение зажмурилась. Казалось, комната завертелась у нее перед глазами. Все происходило слишком уж быстро. Она еще даже не дала согласия, а леди Синклер уже говорила о платьях.