на руку – все воины отряда ехали в кольчугах или гамбезонах, сняв свои сюркоты и вымазав грязью щиты, лишив врагов последней надежды быть опознанными по ним. Монах тихо следовал в хвосте отряда и стойко переносил этот сложный и опасный переход.

Когда же они подъехали к большому межевому столбу, стоявшему на небольшом холмике возле дороги на Памье, Ги приказал воинам вооружиться и, ничего не таясь, надеть сюркоты и отмыть щиты. Небольшой отряд предстал во всей рыцарской красе, блистая на солнце яркими красками своих родовых гербов, пестротой сюркотов, конских попон и флажков на копьях.

Впереди лежала сеньория Мирпуа, что немного тревожило Ги де Леви. Многие еще могли помнить герб грозного маршала крестоносной армии Симона де Монфора, не раз наводившего страх на местных жителей, громившего замки и вешавшего гарнизоны на зубцах стен.

Отряд прошел Мирпуа южнее, оставив ее твердыню за грядой холмов, которых в этой местности было гораздо больше, чем на равнинной части Окситании. Предгорья Пиренеев начинались именно отсюда и шли к землям северного Фуа – цели сенешаля и его воинов.

Через день пути они столкнулись с крупным отрядом конницы графа Раймона-Роже, который, видимо, уже знал о нахождении в его землях небольшого отряда неизвестных рыцарей. Когда отряды сблизились на расстояние полета арбалетной стрелы, сенешаль приказал развернуть свое родовое знамя и белый флаг парламентера, после чего трижды протрубил в боевой рог. Рыцари остановились, ожидая ответного шага со стороны конников графа. Ги отчетливо видел, как их командир всмотрелся в знамя, о чем-то посовещался со своими спутниками и, вынув рог, дважды протрубил ответный сигнал.

Сенешаль обернулся и, найдя среди воинов отряда мессира Артура де Беллем, громко подозвал его к себе. Молодой англичанин подъехал к голове колонны и остановил своего коня рядом с Ги де Леви:

– Слушаю вас, мессир сенешаль, – Артур склонился в почтительном поклоне.

– Мой английский друг, – произнес сенешаль воину, кивая в сторону отряда графа, – я убедительно прошу вас, зная вашу грамотность и отдавая честь вашему знатному роду, выступить в качестве герольда моего отряда.

– Это большая честь для меня, мессир, – Артур поклонился, – Что мне надобно донести до ушей их предводителя?

– Прекрасно! Клянусь Божьей матерью, лучшего герольда мне не найти и в Арагоне! – Поблагодарил его де Леви. – Скажите фуасцам, что его милость королевский сенешаль Каркассона и маршал де Ла Фо, мессир Ги де Леви и де Мирпуа желает нанести визит дружбы и вежливости его светлости де Фуа. Полагаю, что для них и этого будет вполне достаточно…

– Будет исполнено, мессир сенешаль! – Ответил Артур, развернул своего коня и в сопровождении двух рыцарей, державших знамя де Леви и белый флаг переговоров, поскакал к фуасцам.

Ги видел, как они быстро подъехали к отряду, и Артур де Беллем передал его слова. Предводитель учтиво поклонился герольду и почтительно склонил знамя графства, приглашая сенешаля и его воинов следовать за ними.

Ги отдал команду, и отряды сблизились. Навстречу ему выехал высокий молодой рыцарь, который приветствовал его от лица графа Раймона-Роже.

– Приветствую вас, маршал де Ла Фо! – Громко произнес он, подъехав вплотную к Ги де Леви. – Я, виконт Роже-Бернар де Фуа, сын и наследник его светлости графа Раймона-Роже – грозного и могущественного повелителя этих земель!

Ги улыбнулся и поклонился:

– Я рад познакомиться с сыном и наследником графа де Фуа.

– Для меня честь видеть у нас в гостях столь знаменитого и грозного сеньора, с которым мой отец скрещивал меч под Кастельнодари, Мюре и Тулузой…

– Право, не стоит. – Вежливо парировал Ги де Леви. – Честь, я надеюсь, была и будет взаимной.

– Что привело вас, сенешаль, в земли моего отца?

– Видит Бог, виконт, что исключительно желание мира и дружбы… – ответил сенешаль, – как здоровье вашего отца?

– Хвала Господу. – Холодно ответил виконт. По его лицу промелькнула еле заметная тень, которую можно было принять за досаду или чуть уловимый намек на сожаление. – Мой отец еще крепко держит фамильный меч…

– Во веки веков, виконт. – Ответил ему Ги. – Прошу прощения, а как самочувствие его сестры, доньи Эсклармонды? С нами, как раз, следует один монах-бенедиктинец, везущий какое-то письмо его святейшества к епископу Фуа, может быть, он сможет вам помочь…

– Тетушка здорова… – резко ответил молодой виконт. На его скулах резко выступили желваки. – Помощь святого отца преждевременна…

Ги понял, что между ним и тетушкой давно пробежала черная кошка.

«Да. Чезаре был прав, когда говорил мне, что с молодым виконтом будет легче найти общий язык. Посмотрим, как его отец отреагирует на мои предложения…» – решил сенешаль.

С этого момента и до прибытия в столицу графства, Ги только и делал, что рассказывал молодому наследнику о красоте и величии Парижа, могуществе его короля, чтящего кутюмы и уважающего суверенитет соседей, прозрачно намекал, что виконту просто необходимо побывать у него в замках и увидеть своими глазами древнюю Лютецию. Не забыл сенешаль и посетовать на глупость и упорство еретиков, бросавших эти благодатные земли в ужас кровавой войны. Краем глаза, Ги подмечал, что виконт внимательно прислушивается к его рассказам, и его глаза загораются странноватым блеском, когда разговор заходил о катарах и вреде для католических владений.

– Вы правы, сеньор маршал, – ответил как-то виконт, словно в забытьи, – катары замучили нас до смерти. Моя тетя абсолютно не желает понять, какую угрозу они нам приносят.

– Донья Эсклармонда, видит Бог, просто заблуждается, только и всего… – якобы утешил его Ги де Леви. – Полагаю, что достаточно одной беседы с пастором, чтобы вернуть эту душу в лоно церкви…

– Нет, маршал, вы ошибаетесь! – Сверкнув глазами, резко ответил виконт. Его руки побелели, с силой сжимая поводья своего коня. – Отец сам и не знает, что ему делать со всем этим сбродом, оккупировавшим юг графства и превратившим его в рассадник катарской чумы!

– Мне кажется, что надо обратиться за помощью к королю Арагона… – с рассеянным видом ответил Ги.

– О чем вы говорите, сеньор! На престоле Арагона сидит юнец, у которого нет сил, чтобы обуздать своих вассалов в королевстве! Как бы нам ему самому, в пору, помогать не пришлось! Отец сам прекрасно понимает, что… – внезапно виконт запнулся, поняв, что сболтнул лишнего. Он посмотрел на сенешаля, который отвел голову, якобы любуясь красотами предгорий.

Ги обернулся к нему и, изображая рассеянность, спросил:

– Вы, виконт, о чем-то изволили говорить? Я, прошу прощения за бестактность, немного увлекся красотами Фуа и прослушал ваши слова…

– Нет-нет, сеньор Ги, я говорил, как раз, о чудотворных источниках, что бьют неподалеку от столицы.

– Надо