– Не окажете ли вы мне честь снова отобедать со мной?

Предложение заманчивое, что и говорить. Она часто вспоминала те волнующие часы в Шангду, которые провела вместе с Марко. Вдруг взгляд ее упал на платок, оброненный венецианцем, – и она сразу узнала его. Это платок, подаренный дочерью хана, – только вчера Марко целовал его с такой страстью и восторгом. Она снова взглянула на него – теперь улыбка его показалась ей фальшивой и искусственной, а в глазах поблескивали искорки коварства.

– Вы помните удовольствие, которое мы испытали с вами в тот день?

От стыда Беатриче готова была провалиться сквозь землю.

Что имеет в виду Марко, делая такие двусмысленные замечания, нетрудно догадаться. А вот Джинким…

– Разумеется, я помню наш приятный разговор. – Она убрала свою руку – удивительно, но теперь сделала это с легкостью. – К сожалению, не смогу принять ваше предложение. У меня сегодня был трудный день в лечебнице, и мудрейший Ли Мубай предписал мне покой. Ведь речь идет о благе моего будущего ребенка. Надеюсь, вы проявите понимание. К тому же уверена, что вам не составит труда найти другое, не менее приятное общество.

На какие-то доли секунды глаза Марко сузились, превратившись в узкие щелки, а улыбка застыла на лице. Получать отказы от женщин он не привык.

– Разумеется, ваше самочувствие для меня превыше всего, – ответил он после некоторой паузы и вновь решил проверить действие своей улыбки: – Тогда я отступаю в надежде, что в следующий раз… к примеру, завтра? – И опять улыбнулся.

Столь вызывающе улыбнулся, что Беатриче стало просто дурно. И она совсем еще недавно тратила свои чувства на такого ловеласа?

– И этого не обещаю, – ответила холодно. Странно, но его шарм, который еще вчера вызывал дрожь в коленях, сегодня почему-то совсем на нее не действует. – Хубилай-хан распорядился, чтобы в ближайшее время я постоянно находилась в больнице и помогала другим врачам. Мне очень жаль.

Беатриче сильно заблуждалась, думая, что молодой венецианец наконец оставит ее в покое. Нет, он даже не разозлился, совсем наоборот. Казалось, оправившись от первого отказа, он находит особое удовольствие в новой игре, которую затевал ради своей прихоти. Улыбка его вновь обрела былую самоуверенность.

– Да, очень жаль. Тогда я пожелаю вам, дорогая Беатриче, хорошо отдохнуть после ваших трудов. Не откажите в лтобезности, примите в подарок это кольцо в знак моего преклонения и глубокого уважения. – Он снял кольцо с пальца и вложил его в руку Беатриче, как бы случайно погладив ее пальцы. – Когда вы достаточно окрепнете, чтобы нанести мне визит, и закончите свои дела, отправьте слугу с этим кольцом – и я сразу примчусь к вам. Живу я рядом. Желаю вам спокойной ночи. – Галантно раскланявшись, он быстрыми шагами удалился.

Все трое смотрели ему вслед. Беатриче показалось, что Маффео и Джинким с облегчением вздохнули.

– Стрела попала в цель, – произнес Джинким, и в голосе его прозвучали нотки триумфа и облегчения.

– Нет, охотник еще не удовлетворен, – мрачно констатировал Маффео. – Он будет пытаться еще и еще раз и не успокоится, пока не уложит дичь. Я знаю Марко. Берегись, Беатриче!

– Не беспокойся, Маффео. Я знаю, как себя вести.

В задумчивости она вертела в пальцах кольцо Марко – простое золотое кольцо с прекрасным большим опалом овальной формы, переливающимся всеми цветами радуги. Как радовалась бы драгоценному подарку, если бы он исходил от другого человека. Положила кольцо в карман, твердо сказав себе, что никогда не пошлет его Марко.

– Джинким, – она задумчиво покусывала губу, – тебе не трудно и завтра проводить меня в лечебницу?

На лице его мелькнула улыбка удивления и радости.

– Охотно, но с одним условием: все трудности ты берешь на себя.

– Конечно, я же сказала. Но так, как сегодня, не пройдет. Я в этой стране совсем недавно. Не понимаю, что говорят больные. Мне нужен переводчик – посредник между мной и больными. Поэтому прошу тебя предоставить в мое распоряжение надежного толмача, который помогал бы мне в работе.

– С радостью выполню твою просьбу.

Он улыбался, и у Беатриче стало тепло на душе.

– Я дам тебе своего племянника Толуя. Он сын Хубилая, говорит на нескольких диалектах китайского и очень подойдет для этой работы.

На следующее утро, сразу после восхода солнца, Беатриче уже была у дверей лечебницы. Лучи солнца освещали большой портал, переливаясь яркими красками на резных фигурах в виде драконов, персиков и цикадообразных насекомых, превращая их в живых существ. Цикады… Еще вчера Маффео объяснил ей, что эти насекомые в китайской мифологии не только олицетворяют здоровье и долголетие, но и возвещают перемены к лучшему.

Надо надеяться, так оно и будет, сегодня ей это очень пригодилось бы. Она сделала глубокий вдох и вместе с Джинкимом и его племянником Толуем переступила порог.

Хорошо, что ее сопровождают эти двое. Джинким не друг, по крайней мере пока, но в атмосфере вражды и недоверия она чувствует в нем сильного и надежного союзника.

В зале Утренней зари стояла тишина. Здесь были только Ло Ханчен и еще один врач. Они занимались больными, а те тихо и терпеливо ждали своей очереди, лежа на соломенных матрацах. Очевидно, остальные врачи еще не приступили к работе. По всей вероятности, их собрали вчера со всего Тайту исключительно ради нее.

– Доброе утро! – громко по-монгольски произнесла Беатриче.

Оба врача вздрогнули, уставившись на нее, как на привидение.

– Если вы пришли за советом или консультацией, запишитесь у писаря, – произнес Ло Ханчен, опомнившийся раньше своего молодого коллеги. – Он сидит слева у ворот и подскажет, когда мы сможем вас принять.

Голос старого лекаря такой неприязненный, что у Беатриче пробежал холодок по спине. Любой другой на ее месте растерялся бы. Но женщину двадцать первого века, да еще хирурга по профессии, голыми руками не возьмешь. В поведении Ло Ханчена, собственно говоря, нет ничего для нее непривычного. Сегодня ночью она поняла, что от своих коллег в Гамбурге натерпелась и не такого. А кроме того…

– Ты можешь повернуться и уйти! – прошептал ей на ухо Джинким. В какой-то степени он даже рад, что эта враждебность на сей раз относится не к нему. – Уверен, что Хубилай тебя…

– Ни в коем случае! Я все выдержу! – отрезала Беатриче. – Ты ошибаешься, Ло Ханчен! – громко выпалила она. – Я пришла сюда не как пациентка, а чтобы приступить к работе, как того пожелал могущественный Хубилай-хан.

Ло Ханчен помрачнел – по всей видимости, никто не ожидал ее появления.

– Как хочешь. – Он недовольно скривил губы, напомнив старого моржа с торчащими на подбородке белыми волосами. – Можешь начинать с того угла.

Как всегда, «образец дружелюбия»… Но она не позволит старику омрачить свое настроение. Сегодня она во всеоружии.