В многочисленных письменных источниках того времени нет никакого упоминания о приправах и благовониях.

Можно утверждать, что ввиду крайней скудости их количества пряности в начале VIII в. перестали быть пищевыми продуктами повседневного употребления. Они стали таковыми вновь только после XII в., когда Средиземное море стало снова открытым для торговли.

То же самое, безусловно, касается и вина из Газы, которое также исчезло с рынка. Оливковое масло из Африки больше не поставлялось; оно теперь привозилось из Прованса. По этой причине в храмах стали использовать вместо масляных лампад и светильников восковые свечи.

По этой же причине в тот период практически прекратилось использование шелка. Мне удалось обнаружить лишь одно упоминание о нем в хозяйственных документах и амбарных книгах того времени[186].

Нам известно, как прост был Карл Великий в одежде. Конечно же двор старался ему подражать. Однако при этом следует иметь в виду, что эта простота, столь резко контрастировавшая с той роскошью, в которой буквально купался королевский двор в эпоху Меровингов, была вынужденной.

Из всего вышеизложенного следует сделать вывод, что в результате арабских завоеваний ввоз товаров с Востока практически прекратился.

Следует обратить внимание еще на один весьма характерный факт: резкое сокращение золота в обращении. Золото становилось все большей и большей редкостью. Это видно уже по золотым монетам эпохи Меровингов: в VIII в. эти монеты представляли собой уже сплав золота и серебра, причем содержание серебра в этом сплаве постоянно возрастало. Ясно, что это было вызвано прекращением поступления золота с Востока. Если в Италии золото продолжало оставаться в обращении, то в Галлии оно стало такой редкостью, что перестало использоваться в качестве платежного средства. С момента правления Карла Великого и Пипина чеканили уже только серебряные монеты — денарии. Золотые монеты стали редким исключением. Золото лишь тогда вновь вернулось в денежное обращение, когда приправы возвратились в ежедневный рацион питания.

Этот факт жизни говорит сам за себя красноречивее любых документов и письменных источников. Следует признать очевидное, а именно что золото в обращении было следствием активного развития торговли, поскольку там, где торговля сохранилась — а именно в Южной Италии, — золото продолжало находиться в ежедневном обращении.

Одним из следствий прекращения торговли с Востоком стало исчезновение профессиональных торговцев во внутренних районах Галлии. О торговцах практически больше не упоминается в документах того периода; лишь изредка встречаются случайные упоминания об отдельных торговцах. В источниках того периода я нигде не нашел упоминаний хотя бы об одном крупном оптовом торговце, которые играли столь важную роль в эпоху Меровингов: ссужали деньги под процент, жертвовали нажитое богатство на храмы и помогали бедным. Нет никаких свидетельств того, что в городах по-прежнему сохранялись сообщества торговцев, многочисленные колонии торговцев, торговые гильдии и торговые дома. Вне всякого сомнения, торговцы исчезли как класс. Торговля конечно же не прекратилась, поскольку невозможно представить себе какой-то период рассматриваемой нами эпохи, когда не было бы никакого товарообмена. Она просто приняла другой характер. Как нетрудно убедиться, сама атмосфера того времени была враждебна для любых обменов и контактов, за исключением стран, входивших в Византийскую империю или находившихся под ее защитой. К тому же большинство мирян того времени не умели читать и писать, а невозможно представить себе большую группу людей, живущих только за счет купли-продажи и не обладающих при этом определенным уровнем грамотности. Исчезновение процентных ссуд также ясно свидетельствует об экономическом регрессе, вызванном закрытием Средиземного моря для торговли.

Не стоит придерживаться иллюзий, что арабские купцы из захваченных арабами-магометанами Африки, Испании или даже Сирии могли занять место византийских купцов и обеспечить таким образом торговлю между Востоком и Западом. Во-первых, мусульмане и христиане находились в постоянной войне друг с другом. Во-вторых, арабов-магометан не интересовала никакая торговля с территориями, на которые они претендовали; их интересовал только грабеж. Нет никаких документальных свидетельств хоть об одном торговце из арабов-магометан, который постоянно осел бы в Галлии или Италии. Является непреложным фактом, что торговцы-мусульмане торговали только в зоне преобладания ислама. То есть если они и торговали, то только между собой. Не обнаружено ни единого свидетельства торгового сообщения Африки с христианским миром после ее завоевания арабами-магометанами; исключение здесь, как уже говорилось, составляли лишь христианские города Южной Италии. И нет ни единого свидетельства хоть каких-то торговых контактов христиан с прибрежными районами Прованса.

В подобных обстоятельствах единственными, кто продолжал заниматься широкомасштабной торговлей, были евреи. Они были многочисленны везде. Арабы не выгнали их и не уничтожили, а христиане не изменили к ним своего прежнего отношения. Поэтому класс торговцев, живший за счет лишь одной торговли, был представлен исключительно еврейскими купцами. В то же время благодаря тому, что они сохранили контакты между собой независимо от места нахождения, именно они стали единственным экономическим связующим звеном между исламским и христианским мирами, другими словами, между Востоком и Западом.

Вполне можно утверждать, что вторжения арабов-магометан оказали столь же решающее воздействие на развитие Восточной Европы, как и Западной, то есть на развитие всех европейских стран, входивших ранее в состав Римской империи. До этих вторжений император Византии считался по-прежнему императором Римской империи. В этой связи характерна политика Юстиниана: он считал, что все страны Средиземноморья являются подданными Римской империи и византийского императора, который для всех по-прежнему был носителем верховной власти Римской империи. После арабских вторжений византийский император, наоборот, был вынужден перейти к обороне и с трудом удерживал позиции Византии в Эгейском море, не давая в первую очередь захватить Грецию. Вплоть до XI в. он был вынужден обращаться к Западу за помощью. Арабы-магометане сковали его силы и захватили большую часть его владений. В этом и заключается объяснение всей его политики. Отныне путь на Запад был для него закрыт, и он был отрезан от своих бывших западных владений.

После того как Византия потеряла африканские провинции и Карфаген, которые она упорно обороняла в тяжелейших условиях, ее сфера деятельности ограничивалась уже только Италией, но и здесь ей удавалось удержать контроль лишь над прибрежными территориями. Внутри страны Византия не могла более противостоять лангобардам. Именно ее неспособность защитить внутренние районы привела к восстанию итальянцев и отказу папы признавать власть Византии. С тех пор империя вела борьбу лишь за сохранение позиций на Сицилии, Адриатике и в городах Южной Италии, однако и эти опорные пункты влияния империи становились все более и более самостоятельными и автономными.