— Неужели? — удивился я.

— Да, и у него тоже было свое звучное прозвище, как и у тебя.

— Не может быть, — пробормотал я недоверчиво.

— Но это именно так, — возразил рабби. — В Одессе твоего отца звали Шрулик Штаркер. Он был знаменитый конокрад и контрабандист.

Рабби улыбнулся, увидев замешательство на моем лице.

— Моего отца в Одессе звали «могучим и сильным Израелем»? — В моем голосе было изумление и восхищение.

— Да, — сказал рабби. — Единственная причина, по которой я тебе это рассказал, заключается в том, что ты, как мне кажется, ценишь в людях только такие качества.

— Как случилось, что он столь сильно изменился, рабби?

— Вышло так, что мы вместе приехали с ним в эту страну, и я помог ему обрести новый путь; а потом, обратившись и приняв Бога, он захотел искупить свои прошлые грехи. — Рабби направился к двери, продолжая говорить на ходу: — В Библии сказано: грехи отцов… — Он остановился и благодушно улыбнулся. — Как говорят в Америке, каков отец, таков и сын. Придет день, и я позабочусь о том, чтобы ты научился вести себя как хороший еврей. А пока — спасибо вам за все и шолом алейхем, мальчики.

— Заходите как-нибудь, рабби, посидеть и поговорить, — сказал я ему вдогонку.

— Лучше я приду к вам, чтобы выпить шнапса и получить финансовую помощь в каком-нибудь неотложном случае, — улыбнулся он.

— Мы всегда будем вам рады, — произнес я.

Когда рабби ушел, я некоторое время сидел молча и потягивал виски.

Макси подтолкнул меня локтем:

— Очнись, Лапша, о чем задумался?

— Что? — Я глубоко погрузился в свои мысли.

— О чем думаешь, спрашиваю?

— А… я думал о своем отце. Он был крутой парень, как ты думаешь? Его звали Шрулик Штаркер. Слушай, Макс, ты не знаешь какого-нибудь оптового торговца, у которого я мог бы купить новый большой камень на могилу своего отца?

— Да, я знаю одно местечко. Когда будет случай, мы съездим туда вместе.

К нам ненадолго заглянули Джейк Проныра, Гу-Гу и Труба.

Макс сказал:

— Как раз те парни, которых я хотел увидеть. Вы что, читаете мои мысли?

Джейк покачал головой:

— Нет, мы зашли, чтобы немного выпить и перехватить пару баксов. Кошельки у нас плоские, как…

— Как безгрудая шлюха? — сухо закончил Макс. — Наверное, сначала мы послушаем какой-нибудь стишок. Ты уже сочинил что-то новое?

— Макс, не провоцируй его, — взмолился Патси.

— Давай, Джейк, прочитай им то, что ты сочинил сегодня днем. — Гу-Гу ободряюще подтолкнул его локтем.

— Хорошо, хорошо, — послушно кивнул Джейк. — Слушайте:

В кровать взяла овечку Мэй:

«Мне спать так будет веселей».

Овца была мужских кровей.

Теперь ягненок есть у Мэй.

Мы сидели и ждали, когда Джейк продолжит. Он посмотрел на нас и пожал плечами. Он закончил.

Я простонал:

— О нет!

Макс сказал:

— Господи.

Косой рассмеялся:

— Да не слушай ты их, Джейк. По-моему, очень здорово. Ты — настоящий гений.

Макс поддразнил Проныру:

— Значит, как ты сказал, когда появился здесь: у вас полно денег?

— Будь у меня деньги, — уныло ответил Джейк, — мне хватило бы их до конца жизни, при том условии, что я умер бы сегодня вечером.

Макс бросил ему сотню и сказал:

— Это аванс. У меня есть для вас небольшая работенка. Приходите сюда в десять вечера.

Джейк спросил:

— А что за работа?

— Узнаете, когда придете.

Они выпили по стаканчику и ушли.

Я спрашивал себя, за каким чертом они понадобились Максу. Что на этот раз он вытащит из рукава?

В половине четвертого Мо объявил:

— Пришел Профессор.

Макс сказал:

— Впусти его.

Он вошел стремительно, как энергичный коммивояжер, блестя глазами и сияя дружеской улыбкой. Профессор с сердечной теплотой пожал нам руки. Было видно, что ему действительно приятно снова нас увидеть.

Он спросил:

— Ну что, парни, хотите увидеть предварительную демонстрацию?

— Да, если вы не против, — ответил Макси.

Он улыбнулся:

— Ничуть, ничуть. С удовольствием. Кто-нибудь поможет мне с аппаратом?

Вызвался Косой.

Вдвоем они втащили машину. Она оказалась довольно громоздкой, шесть футов в длину и два в высоту. Это было крепкое сооружение. Его аккуратно поставили на стол.

Профессор начал свое представление. Он был очень убедителен. Глядя, как аферист демонстрирует свою машину, я начал понимать доверчивость его жертв. Прямо у нас на глазах он вставлял в аппарат листочки чистой бумаги размером в денежную купюру, а с другой стороны из маленького отверстия выпадали новые хрустящие десятидолларовые банкноты. Впечатление было неотразимое. Машина действительно печатала десятидолларовые купюры. Было слышно, как внутри позвякивает работающий механизм. Звук казался очень знакомым, но я не мог вспомнить, где слышал его раньше.

Макси шутливо сказал:

— Эта штука слишком хороша для Химмельфарбов. Лучше оставим ее для себя.

— Иногда я сам начинаю в нее верить, — заметил Профессор, улыбаясь. — Подождите, вы еще не видели ее внутри.

Он откинул крышку. Внутри находилась масса колесиков, пружин и шестеренок.

— Будь я проклят! — воскликнул Макси. — Неужели это они, Профессор?

Тот улыбнулся:

— Они самые, Макси. Я поставил сюда два игральных автомата Синдиката, только без фруктов и картинок на табло.

Профессор приподнял установленный внутри агрегат и показал нам потайной ящичек, где лежали новые десятидолларовые купюры. Когда мы поворачивали ручку аппарата, механизм зажевывал поступавшую в него чистую бумагу и прятал его в другом потайном ящичке, стоявшем ниже первого.

Потом механизм начинал выталкивать через щель настоящие деньги, и они выпадали из машины так, как будто он только что их распечатал. Работа шла по принципу перекладывания груза с руки на руку, только груз по дороге менялся. Начинка игрального автомата была немного переделана, чтобы производить впечатление сложного агрегата и издавать внушительные звуки. Мы решили, что все придумано замечательно. Наши похвалы доставили Профессору большое удовольствие.

— Еще одна вещь, — сказал Макс, обратившись к изобретателю машины. — Я хочу точную копию такой же штуки, но только без начинки.