– Таня, быстро иди сюда, ляг с убитым.

Она послушалась, приковыляла на полусогнутых и прошептала:

– Андрей, я…

– Потом, все потом, секундное промедление, и нам конец.

Не видя ничего, я рванул к двери, прислонился к глинистой стене и принялся вертеть сигарету из пачки, которую достал из кармана убитого. Если смотреть со стороны поляны, меня полностью скрывает голограмма, отсюда же местность отлично просматривалась.

Прошло полминуты, и я выдохнул с облегчением – значит, Ульрих не видел спектакль, который я разыграл на поверхности. Если он идет наверх сейчас, ему открывается волнующая картина: две красные фигуры прижимаются к земле в валежнике, а напарник в ус не дует.

Надо отдать ему должное, Ульрих поднялся бесшумно. Я почувствовал его раньше, чем услышал.

– Они за домом, в хворосте, – прошелестел он, шагая по лестнице.

Палец на спусковом крючке вспотел и норовил соскользнуть. Я подождал, когда он выйдет, резко развернулся и выстрелил в ему в голову, проговорив:

– Привет!

Пуля пробила переносицу. Его отбросило назад, он покатился по ступенькам. На всякий случай я посветил в коридор: Ульрих растянулся на ступеньках ногами вниз, из затылка вытекала кровь, капала со ступеньки на ступеньку. Я не побрезговал, спустился и поднял выпавший из его руки инфравизор – точно такой же, как тот, разряженный, который я нашел в прошлой вариации реальностей. Неужели удалось прогнуть реальность?

– Таня, – скомандовал я уже на поверхности. – Бежим.

Никто не ответил.

– Таня?

Тишина в голове взорвалась громче тысяч гранат. Она еле доползла до убитого и попыталась сказать, что… Она ранена? Позабыв об опасности, я рванул к ней, расшвыривая валежник.

Таня лежала на спине убитого, обнимая его. Только если присмотреться, становится ясно, что ее руки висят безвольно.

Пульс на аорте не прощупывался, но жизнь еще теплилась в ее теле. Ругнувшись, я вытащил «гематоген», вложил в руку Тани, сжал ее пальцы и только тогда перевернул ее. Пулевое отверстие обнаружилось в правом подреберье. Пуля раздробила ребро, повредила печень и желчный, вышла с обратной стороны. Вряд ли поможет «гематоген», но я должен попробовать все способы, чтоб потом совесть не глодала.

– Держись, Таня, – шептал я, одной рукой сжимая ее пальцы, чтоб не выпал «гематоген», вторую держал на сонной артерии.

Первый толчок крови, второй толчок. Неужели получилось и кровотечение прекратилось? Не разжимая руки на ее пальцах, левой я принялся отстегивать флягу от пояса убитого, чтобы дать Тане воды, в которой она так нуждается…

Она судорожно вздохнула, распахнула глаза и протянула руку, чтоб коснуться моей щеки, но дернулась, глаза ее застыли, а рука упала на грудь. Поздно. Пульс больше не прощупывался.

Ничего не получается. Сценарий неизменен, Таня должна была умереть, и она погибла. Иггельд тоже умрет, и Пригоршня, и остальные…

Издали донеслись голоса, грохнул выстрел, эхо его прокатилось над сонным лесом, где-то вдалеке вороны сорвались с деревьев и, ослепленные темнотой, понеслись над лесом с возмущенным криком. Я поднял Таню на руки, отнес к ступеням, положил на бетон. Ну, не мог я оставить ее на земле на съедение червям! Хотелось похоронить ее, но на это не было времени.

– Прости, – уронил я, осветил фонариком заболоченный луг и рванул прочь от голосов, не желая думать о том, что этой кровавой жертвой я откупился от судьбы.

Тревожность заработала с полной силой: что я все равно умру и не достигну цели, что в темноте прячется враг и выцеливает меня, что вот-вот я влечу в пси-аномалию и лишусь рассудка. Приходилось заставлять себя думать о том, что Иггельд еще не послал импульс, и сталкеры, которые не попали под излучение в прошлый раз, еще свободны от его воли, есть возможность все изменить…

Если найду Пригоршню. Если после всего он согласится меня слушать.

Фонарик я не включал, пробирался вперед вслепую, все время себя останавливая. Об аномалиях Зона меня предупреждала, но от мутантов предчувствие не убережет. Когда идешь хорошо организованной группой, большая часть из мутантов не нападает, но все они обрушиваются на одиночку, особенно – ночью. Достаточно плешивого пса, случайно забредшего сюда, чтобы я себя выдал. Благо даже мутанты не терпели инфразвук, вселяющий тревогу. Но случается всякое: сюда загнали пса или кабана, и он обезумел. Если он набросится, я буду отстреливаться. Враги услышат стрельбу и спустя пару минут будут тут.

Неподалеку выстрелили, огрызнулись очередью. Видимо, чужие сталкеры все-таки забрели и нарвались на патрульных. Главное, чтоб это был не Пригоршня, он, по идее, еще должен бродить далеко отсюда. Голосов слышно не было. Еще пару раз выстрелили, и воцарилась тишина. Чтобы не попасть в упыриную засаду, я периодически поглядывал в инфравизор, но вокруг были только мыши, кроты и птицы.

В трехстах метрах обнаружил смутную красную точку. Это точно не люди Иггельда, они идут с другой стороны и полагают, что побежал я к Периметру, а не вглубь Зоны. На их месте я растянул бы строй цепью, а утром искал бы следы, так что если потороплюсь, у меня все шансы уйти от погони.

В двухстах метрах от неизвестного существа стало ясно, что это какой-то человекообразный мутант, скорее всего, упырь, но воевать с ним нельзя. С инфравизором я его, конечно, одолею, но выстрелы выдадут меня.

Потому я решил обойти мутанта по широкой дуге, а дальше попер через заболоченный луг. Сейчас инфразвук, который разгонял мутантов, скорее помогал мне, чем мешал. Без него меня уже десять раз сожрали бы.

Вскоре я так согрелся, что аж стало жарко. Когда от быстрого шага начало сбиваться дыхание, я остановился. Итак, от погони я оторвался, и это хорошо. Плохо, что это вторая бессонная ночь и я еле тащу ноги, дохну через каждые сто метров. Остановка смерти подобна, мне нужно бежать, как зайцу, которого пытаются загнать. Но чем больше я увеличивал темп, тем тяжелее становились ноги. Воевал я на адреналине, теперь же плюс ко всему появился озноб. Если бы шоколад съесть или коньяку хлебнуть, ненадолго помогло бы. Но у меня ни того, ни другого, фляга воды, снятая с убитого, и все.

Тревога начала ослабевать. Я двигался как зомби и заставлял себя думать о том, где искать Пригоршню. Я бросил его безоружным, он должен был добраться до ближайшего перевалочного пункта, а это Ковчег. Н-да, некрасиво получилось, он меня из зубов шатунских вытащил, пытать не стал, а я его обокрал и бросил без оружия посреди Зоны. Я бы такое не простил.

Даже если он меня пристрелит после того, как я все ему расскажу, я свою задачу выполню.

Так что ноги в зубы и – вперед!

Правда, куда – «вперед»? Сперва на восток, потом – на юг. Спасибо, малооблачно и видно Полярную звезду.

Где Иггельд будет меня искать? Трудно сказать. У него везде глаза и уши, да и я могу быть где угодно, потому он вряд ли пошлет штурмовую группу в Ковчег. Дело за малым – выжить одному в Зоне.