украшали стол, были разбросаны повсюду. Комната представляла собой неуправляемое полотно бурных эмоций прошлой ночи.

Чувствуя ответственность и необходимость восстановить хоть какое-то подобие порядка, Хлоя решительно шагнула вперед.

— Я приберусь здесь.

Ричард обратил внимание на беспорядок в комнате, и его охватило чувство вины.

— Черт, — пробормотал он. — Но пошли. Не глупи. Моя горничная все уберет.

Она поколебалась мгновение, затем уступила.

— Хорошо. В этом есть смысл.

Когда они вошли в столовую, место, наполненное для Хлои дорогими воспоминаниями, она внезапно подумала о Чарли.

— Где Чарли? — спросила она, удивляясь, почему его нет рядом, особенно когда Ричард нуждался в друге больше, чем когда-либо.

Ричард, со свойственным ему загадочным поведением, ответил:

— Он не знает. Я не хочу, чтобы он знал… пока.

Хлоя нахмурила брови, не совсем понимая.

— Почему? — искренне поинтересовалась она.

— На то есть причины, — ответил Ричард в своей обычной холодной манере.

Неопределенность его ответа повисла в воздухе, напоминая о том, что Ричард держал свои карты при себе даже перед теми, кто заботился о нем.

В воздухе витало ощущение тяжести — остатки ночи, наполненной эмоциональным смятением. Хлоя сидела за обеденным столом, до нее доносился запах свежеприготовленной еды, но аппетит у нее пропал, когда она размышляла о событиях прошедшей ночи.

Ричард тоже сидел за столом, отведя взгляд, когда разговаривал со слугой, прося принести что-нибудь для Хлои.

— А ты? Что ты будешь? — спросила она.

Ответ Ричарда был небрежным, почти пренебрежительным. Он поднес руку к прикушенной губе, ощупывая рану, и ответил:

— Я не голоден. Ты наслаждайся.

Беспокойство Хлои усилилось, и она устало вздохнула.

— Ричард, ты не ел три дня, — мягко упрекнула она. — Тебе нужно что-нибудь съесть.

— Послушай, Хлоя, — начал он, не отрывая взгляда от стола и избегая зрительного контакта, — я ценю, что ты пришла. Правда. И я искренне благодарен тебе. Без тебя… все было бы хуже. Но… тебе нужно уйти. После того, как ты закончишь завтрак, конечно.

Хлоя была сбита с толку его словами. Она приподняла бровь, в ее глазах читалось замешательство.

— Что ты имеешь в виду?

— Именно то, что я сказал, — Ричард сжал губы. Он на мгновение отвел взгляд, собираясь с мыслями, прежде чем снова посмотреть на Хлою.

Хлоя, однако, казалась сбитой с толку его просьбой. На ее лице играла нервная улыбка, когда она пыталась разобраться в ситуации, не до конца осознавая серьезность его слов.

— В каком смысле?

— Какую часть фразы "Я хочу, чтобы ты ушла" ты не понимаешь? — он раздраженно закатил глаза.

Внезапная перемена в его тоне еще больше озадачила Хлою. Она моргнула, пытаясь осмыслить его слова.

— Я не понимаю? — сказала она, ее голос дрогнул. — Почему ты хочешь, чтобы я ушла?

Тяжелый вздох Ричарда повис в воздухе, однако его слова были щитом, попыткой дистанцироваться от того, что он считал своей собственной слабостью.

— Слушай, дорогая, — начал он. — Я правда благодарен. Спасибо за то, что была рядом. Но ты увидела ту часть меня, которую никто не должен был видеть. Я больше не могу позволить себе держать тебя рядом.

Хлоя была сбита с толку. Как он мог не понимать, что уязвимость — это часть человеческой жизни?

— Что? Потому что я увидел твою слабую сторону?

— Да, именно так, — кивнул Ричард.

Ее обида и стремление защищаться нахлынули на нее, подобно волне.

— Почему ты ведешь себя как трус? Я же не собираюсь пойти и рассказать всему миру, что Ричард слаб. Я знаю, что это не так. У каждого бывают моменты уязвимости, это нормально. Почему ты так стыдишься своих чувств?

Тихий смешок вырвался у Ричарда, мгновение иронии в их разговоре.

— Это ты, из всех людей, говоришь мне о том, что я стыжусь своих чувств?

— Ты меняешь тему, — сказала Хлоя, ничуть не смутившись.

— Нет, это ты меняешь тему, — заявил Ричард. — В любом случае, — вздохнул он, — если тебе удобно думать, что я трус, давай. Как угодно. Это не имеет значения.

Хлоя наконец решила полностью открыться, обнажив свои истинные чувства.

— Я не… Я просто… Я не хочу уходить, потому что ты стыдишься чего-то, что совершенно нормально, по крайней мере, для меня.

Тонкая улыбка скользнула по губам Ричарда, когда он ответил:

— Ты очаровательна. — Однако улыбка быстро исчезла, сменившись вздохом. — Но нет, Хлоя. Я не стыжусь своих чувств. Я не хочу в ком-то нуждаться и быть прилипчивым. Это не я.

Хлоя не позволила бы ему так легко сорваться с крючка.

— Но тебе некомфортно, — запротестовала она. — Это нормально. Но ты не становишься прилипчивым, если показываешь свою слабость. Это не делает тебя менее сильным.

Ричард кивнул, признавая логику ее слов.

— Умом я это понимаю. Но эмоционально все по-другому.

Ричард собрал свои волосы в конский хвост и спросил: "Как тебе блюдо? Достаточно вкусно?"

Хлоя вздохнула и отметила:

— Да, очень вкусно. Но ты снова меняешь тему.

— Я не хочу с тобой спорить. — сказал он и затем глубоко вздохнул. — Ладно, тогда давай так. Ты помнишь тот день, когда я поцеловал ту девушку прямо у тебя на глазах? Глядя тебе в глаза?

Это было похоже на пощечину, и она не ответила. Было слишком больно. Она просто смотрела на Ричарда, ничего не говоря.

— Верно? — сказал он. — Я знаю, что тебе было больно. Мне жаль. Но это ранило тебя. И ты знаешь, что я это знал. И все же ты здесь.

Хлоя чувствовала себя незащищенной и уязвимой. Его слова вновь разбередили раны, которые, как она думала, уже были на пути к заживлению. Она беспомощно посмотрела на него.

— Ну и что?

— Разница между нами в том, что я мог намеренно причинить тебе боль и сделал это. Но ты, ты никогда не причинишь мне вред. Имей это в виду, когда будешь пытаться спасти меня.

— Я не пытаюсь спасти тебя, Ричард, — покачала головой Хлоя, ее голос звучал ровно. — Я здесь просто для того, чтобы помочь.

Тон Ричарда стал холодным и отстраненным, его слова резали, как зимний бриз:

— Тогда помни, ты протягиваешь руку тому, кто уничтожил тебя. Когда ты почувствуешь сочувствие ко мне, подави его. Вспомни, через что я заставил тебя пройти.

— Ты говоришь это сейчас, просто потому что хочешь, чтобы я ушла, — сжала губы Хлоя.

Она распознала его защитную стратегию, попытку дистанцироваться.

— Я говорю правду, — его голос был напряженным. — Так что, пожалуйста. Иди домой.

Горло Хлои сжалось, как будто там застряла кость.

— Хорошо, если ты хочешь, чтобы я ушла, я уйду, но… — Ее голос затих, и между ними повисло тяжелое молчание.