Он отобрал у меня комм, повертел в руках, словно пытался найти подвох, а потом осторожно сказал:

— Привет, Нико.

Ничего не произошло.

— Нико, здесь Коди. Ты же его помнишь, да? — внезапно испугалась я.

— Конечно, Рета.

— А ты… можешь с ним поговорить?

— Если ты хочешь.

— Хорошо. Так, — я откашлялась, не уверенная, что надо делать. — Нико, поговори, пожалуйста, с Коди.

— Привет, Коди, — тут же отозвался Нико. — Сто лет не виделись.

— Нико, что это за чертовщина вообще?

— Это приложение, которое я сделал, пока был жив, — охотно объяснил Нико.

Коди перевел взгляд на меня. Я пожала плечами.

«Бред какой-то», — сказал Коди.

— И что это… ты… вообще делаешь?

— Да что угодно, — улыбнулся нарисованный Нико. — Если Рета хорошо попросит. В основном просто болтаю.

Коди покачал головой. Я смотрела на свой комм и сияла — впервые с похорон Нико.

Через несколько дней я показала приложение Эме и Тенне.

Я задавала вопросы, Нико на экране отвечал, улыбался, поправлял очки и ерошил волосы. Эме длинно и заковыристо ругалась шепотом. Тень молчала и напряженно смотрела на комм.

— Привет, Нико, — сказала она взволнованно, когда в разговоре возникла пауза.

Я молчала. Нико тоже.

— Привет, Нико, — повторила она громче. — Это я, Тенна.

Ничего не произошло. Я поймала взгляд Коди — он явно ждал, что я попрошу Нико ответить, и удивлялся, почему я ничего не делаю. Но я отвернулась, и он ничего не сказал. В конце концов, я была его сестрой.

— Нико, — всхлипнула Тенна. — Ты меня помнишь?

На несколько секунд стало очень тихо, даже Эме прекратила ругаться.

— Он отвечает только мне, — сказала я, впившись ногтями в ладонь и очень стараясь, чтобы в моем голосе не слышалось злорадства. — Он его для меня написал.

Тенна посмотрела на меня очень долгим взглядом. А потом встала и вышла. С того дня она мне ни слова не сказала.

— Мда, — протянула Эме. — Это было, конечно, по-сучьи.

Я виновато молчала. Честно говоря, вся эта история периодически всплывала у меня в памяти и заставляла чувствовать себя… некомфортно. Я успокаивала себя тем, что, если бы Нико хотел разговаривать с Тенной, а не со мной, он бы установил приложение Тенне, а не мне. Но совесть все равно иногда о себе напоминала. Не слишком часто, конечно, — мне и без того обычно хватало о чем беспокоиться. Но сейчас, когда я выложила все это Эме, у меня было ощущение, что я вытащила давно мешавший камушек из ботинка.

— Нет, я тебя понимаю, конечно, — продолжила Эме и неожиданно добавила: — Я бы и сама так сделала.

— Что? — я вскинула голову.

— Не, ну а что. Если бы я столько лет… ладно. Короче, история так себе, но это было непонятно когда. Тенна, наверное, уже сто раз в кого-то другого влюбилась.

В этом я сомневалась. Второго Нико она там, в Промзоне, вряд ли встретила.

— Считаешь, я не виновата?

— Виновата, наверное, — Эме пожала плечами. — Но не настолько, чтобы теперь идти убиваться в Вессем.

— А ты на меня разве не злишься?

— Немного, — протянула Эме. — Нет, вообще-то, я сильно злюсь. Повезло тебе, что ты уже умираешь, иначе я бы сама тебя убила. Но, слушай, ты моя лучшая подруга. Я не хочу, чтобы ты шла в Вессем еще раз.

— Ты же только что сказала, что хочешь убить меня!

— Да, но я не хочу, чтобы это сделал кто-то другой!

Я положила голову Эме на плечо, и она обняла меня. Некоторое время мы сидели молча.

— Когда Кару объяснил, что со мной происходит, я сначала — ты даже не представляешь как — испугалась, — сказала я наконец. — Даже когда Нико умер, даже когда Коди… Мне все равно казалось, что смерть — это не про меня. А сейчас… ну, то есть, какой теперь вообще смысл? Я думала, что буду учиться, найду работу. У меня, может, впервые в жизни был план дальше, чем на ближайшие выходные. А потом мы ехали в машине, и я думала — я уже все равно что труп. Еще пара месяцев, и у меня кровь будет литься из всех дыр, а я даже не буду понимать, что происходит. На черта мне теперь учеба или работа?

Эме открыла рот, собираясь что-то возразить, но я жестом остановила ее.

— Так что мне теперь делать эти несколько месяцев? Что вообще я могу сделать, что имело бы значение? И я решила, что я должна попробовать… сделать так, чтобы это не произошло с другими. Вессем — это дерьмо для умных, понимаешь? Какой-нибудь тупой урод вроде Акселя его не найдет. Только самые классные. Такие, как Нико. Разве кто-то из нас заслужил это? — я указала на свою голову. — Не думаю. Я должна туда вернуться, Эм, — горячо заговорила я, пытаясь донести до нее идею, которую сама не очень хорошо понимала. — Не только из-за Тенны, хотя будет здорово, если ее получится вылечить. А еще из-за таких же идиотов, как мы, которые смогут найти карту и пойдут туда через десять или двадцать лет. У детей в Гетто и без Вессема полно способов паршиво сдохнуть. А мне уже все равно, я дойду до этой лаборатории и вынесу вообще все, что там есть, чтобы Кару понял, что это такое, и уничтожил это, чем бы это ни было. Тогда мне будет не жалко… ну, не очень жалко, что со мной это случилось.

Эме посмотрела на меня и вздохнула.

— Я помогу тебе избавиться от чипа, — только и сказала она.

Глава 14

— Ты все это время знала, как убрать эту хреновину!

Этот разговор в разных вариациях мы вели уже три дня. Сперва уже мне хотелось убить Эме, потом злость поутихла, но раздражение никуда не делось. Тем более, что Эме просто орала в ответ, что это не мое дело, и отказывалась объяснять свои мотивы.

Мы дошли до остова моста, неподалеку от которого стояла Башня, но повернули в другую сторону и теперь шли по каким-то грязным закоулкам. Ну, то есть — как будто в Гетто есть другие закоулки. Но эти были особенно темные.

— Не все время. Я узнала уже после землетрясения. Эд тогда здорово нарезался и начал хвастаться, что его приятель вырезал ему чип.

Я с трудом вспомнила, кто такой Эд.

— Но ты мне не сказала!

— Ну и чем бы тебе помогло, если бы я сказала? Без денег этого Кару?

Она, конечно, была права, но я все равно злилась.

День ушел