— Я к господину Эл Груту, — жутко коверкая слова, сказал стоящему у ворот экипированному в броню охраннику, — это срочно.

— Убирайся-ка ты отсюда подобру-поздорову, босяк! — ответил мне служивый. — Иначе я сейчас выйду и так тебя откошмарю, что забудешь, как тебя звать!

— Ха-ха, — прокаркал я, — рассмешил, мужик, да меня так жизнь потрепала, — схватил я себя за порванную во многих местах рубаху, — что у тебя так не получится.

Вытерев окровавленным грязным рукавом сопли, я растер их по лицу, дико улыбнулся и сплюнул на землю перед воротами, после чего громко прохрипел:

— Если господин Эл Грут узнает, что ты не пустил меня, он прикажет отрубить тебе голову! И вырвать твой поганый язык! Который отпугивает приличных людей, у которых есть ценнейшая информация для твоего господина.

— Ты думаешь, я поверю тебе?! — возмутился охранник. — Да от тебя разит, как от мусорки! Мало того что перегаром разит, так ты еще и штаны облевал. — Охранник презрительно сплюнул. — Вали отсюда!

— Пусть у меня и облеваны штаны, но даже такой я нравлюсь твоей жене больше, чем ты. Не пустишь, так схожу навестить ее.

— Да я тебя! — закипел охранник и начал открывать ворота.

«Вот так, давай!» — пронеслось в моей голове.

— Что здесь происходит?! — неожиданно раздался командный голос за его спиной. — Ты зачем открываешь ворота, идиот!

— Я, это! — начал оправдываться побледневший мужчина. — Я вот его проучить хочу! Он тут кричит! Людям спать мешает! Пытается на территорию дома попасть, говорит, мол, для господина информация есть.

— Ты! Кусок дерьма! — закричал на охранника мужчина. — Ты же чуть не разомкнул охранную систему из-за какого-то бедняка! Да тебя убить мало!

В следующую секунду охранник, получив сильный удар, отлетел к забору и сполз на землю.

— Так его, ублюдка! — весело прохрипел я. — Теперь будешь знать, как угрожать мне.

— Свали отсюда! Иначе ты следующий! — услышал я голос втянувшего идущий от меня запах перегара командира.

— Дык что ж вы за люди, — в сердцах сплюнул я и попал командиру на сапог, — я ж к господину Эл Груту, у меня для него информация есть.

— Ну, тварь! — вскричал командир, глядя на свой сапог и доставая нож.

— Да пошел ты! — медленно и неуклюже отпрыгнув в сторону, сказал я. — Если твоему господину не нужно знать, куда пропал его помощник Ибизил, то дело твое.

— Иллибиз, — машинально поправил меня, как я понял, начальник смены, — а ну стой!

— Чтобы ты мне кровь своим ножиком пустил?! Ищи дурака! — ответил я и начал уходить шаркающей походкой. — Я лучше потом твоему господину все расскажу и скажу, что это ты меня к нему не пустил.

— Серебряную монету дам, — услышал я голос мужчины, — знаешь, сколько на нее выпивки купить можно?

— Вот это разговор! — алчно сказал я, повернулся, но потом добавил настороженности в голос и спросил: — А про серебряную не врешь?

Подойди и посмотри.

— Вот монета, — показал мне мужчина серебрянку и тут же сжал ее в кулаке. — Говори.

— Ишчо чаго! Ищи дурака, я тебе расскажу, а ты мне монетку не кинешь, знаю я вас, — ударил я себя кулаком в грудь, — так просто меня не возьмешь. Да и Изибл сказал лично Эл Груту все пердать… а то информация-то не для всех.

— Вот я сейчас выйду, — разозлился служивый, — и ты мне просто так все расскажешь.

— Второй и пятый, ко мне, — неожиданно крикнул он, — хана тебе.

— Неа, — покачал я головой, понимая, что служивый этот опытный, свою работу знает, и прежде чем открыть ворота, зовет подмогу.

Неожиданно наш разговор прервала на всех парах подкатившая к воротам карета. Ехавшие в кортеже всадники окружили меня и тут же отскочили в стороны.

— Фу! Чем от него так воняет?! — воскликнул один из них, даже лошади не выдерживают. — Что тут происходит, Мир?

— Да этот босяк говорит, что знает, куда Иллибиз пропал, и хочет это сказать лично господину, типа, закрытая информация. Урод.

Дверь кареты отворилась.

— Тебе повезло, нищий, — я Эл Грут, — что тебе известно, говори живо.

«Какая удача!» — мысленно воскликнул, рассмотрев лицо сидящего в карете, и склонился до земли.

— Господин! — взвыл, не разгибая спины и ставя магическую бомбу на боевой взвод, — не вели казнить, вели слово молвить, у меня записка для тебя.

Разогнувшись, сделал неуклюжий шаг и выпустил зверя, лошади шарахнулись в стороны, на доли секунды приковав к себе внимание наездников.

Но этого времени мне хватило, я вошел в транс и, закинув бомбу, захлопнул дверь кареты, потом упал на землю и закрыл уши от акустического удара.

Мощнейший взрыв разнес карету надо мной в щепки, оглушил всадников и лошадей, щедро осыпал их осколками. Меня же, несмотря на то, что я лежал, как пушинку, откинула в сторону взрывная волна.

«А что бы было, если бы я не успел лечь?!» — в ужасе подумал и, не обращая внимания на звон в ушах, вошел в гране, после чего быстро припустил по улице.

— Какой я все-таки везучий, — через несколько минут довольно проговорил, прислонившись спиной к какому-то зданию. Преследования не было, вероятно, мне повезло оторваться в первые же мгновения после взрыва.

Мне просто ужасно повезло! Если бы Эл Грут не оказался в той карсте, мне пришлось бы с боем прорываться сквозь ловушки и многочисленную охрану поместья, и не факт, что ликвидация прошла бы успешно.

«А почему я тут так вольготно расселся? — пронеслась мысль. — У нас на повестке дня еще пять убийств, не одни меня поймают, так другие, так что нужно срочно валить на базу. К тому же пусть легенда о грязном, вонючем и потрепанном бедняке сработала выше всяких похвал, однако ходить в этом белье мне не нравится. Интересно, как там дела у остальных?»

— Мой готов, — заходя в комнату, отрапортовал я сидящему в кресле Никону, — а где остальные? Не вернулись еще?

— Вернулись все, кроме Люка, — ответил мужчина, — у него, как ты помнишь, сразу две цели, в отличие от нас. Я, Тис и Мия сделали своих, однако парня крепко приложило, он потерял много крови, его сейчас Мия штопает.

— Понятно, — пробормотал я, — в Люке не сомневаюсь, он свое дело сделает. И двоих положит. Но что мы дальше делать будем? Бучу большую устроили, сидеть тихо и не высовывать носа не выход. Думаю, что не только убитые сегодня знали о том, что совет хочет наложить на арену свою лапу. Поэтому по-любому подумают на нас, может, не в первую очередь, так как мы все же босяки из трущоб, но подумают обязательно.

Оставив мою реплику без внимания, Никон закрыл глаза и расслабился. Его внешняя расслабленность меня не обманывала, сейчас он напряженно просчитывал ситуацию, включая в нее переменные, которые мне не были известны, и искал возможность не только выкрутиться из щекотливого положения, но и выйти с плюсом.