– Исключается.

– Только пешком?

– Да, на своих на двоих, – с неуступчивой жесткостью сказал Артур. – Хотите в мой отряд – потренируйтесь недели две в горах. Да еще с полной выкладкой. А как вы стреляете? – он многозначительно взглянул на очки с толстыми стеклами. – Выдержите экзамен в тире?

– Учтите, что об операциях за линией фронта нельзя напечатать ни строчки, – нанес еще один «удар» Берзин.

Так удалось отвергнуть план смелого корреспондента «Правды».

Во время беседы часто трезвонил телефон.

– Совсем как у тебя в Москве, – посетовал Артур, когда хозяин в очередной раз прокрутил ручку и поднял трубку. Расставаясь, Берзин предложил.

– Приходи вечером ко мне домой. Никто мешать не будет, и смотреть на часы так часто не придется.

В тот предзимний вечер каждый из них подбросил в костер памяти горсть далеких воспоминаний, но одновременно оба то и дело возвращались к пережитому за последние недели.

Берзин был недоволен, что майор Артуро в боевых стычках с фашистами часто рвется вперед, лезет в самое пекло. Артур оправдывал себя языковой немотой. Не мог же он все время подвергать крайней опасности переводчицу, а без ее «трансляции» испанцы не поймут команд.

В условиях «малой войны» командиру следует чаще придерживаться уставного правила «делай, как я!». Приходится показывать герильерос, как пользоваться оружием. Автомат «томпсон», взрыватель, запасная обойма, капсюль, граната, наваха, маузер – все это «наглядные пособия» в бою…

Берзин кивнул, молча выразив согласие с Артуром.

Ну а что касается прошлого, то вспомнили и дни своего знакомства: Спрогис был в 1928 году оперативным уполномоченным, командиром погранотряда по борьбе с бандитизмом и контрабандой на западной границе. Выслеживал переходивших границу нарушителей.

Артур Спрогис, так же как и его наставник, вступил в Коммунистическую партию шестнадцати лет от роду. В то время один из самых юных кремлевских курсантов – рослый, крутоплечий, худой парнишка, который вместе со своими старшими товарищами охранял Кремль. Время от времени он стоял, полный достоинства, строго выпрямившись, на посту № 27 у квартиры Владимира Ильича. Видимо, молоденький, всегда подтянутый парень обратил на себя внимание Ленина. Однажды Ленин остановился, поздоровался, спросил, откуда родом, как попал на кремлевские курсы, учился ли прежде и как долго. А вскоре после расспросов Ленин вернулся из своей квартиры и положил на подоконник возле Спрогиса небольшой сверток. «Когда сменитесь – съешьте». В свертке лежали бутерброды с повидлом и вобла…

И вновь воспоминания юношеских далеких лет перемежались деловыми разговорами о тактике и стратегии герильи – «малой войны», – обсуждались достоинства и недостатки разных видов стрелкового оружия, нашего и иностранного, в партизанской войне, шла речь о снаряжении мин с детонаторами.

Запомнился Артуру их спор о тактике и технике подрыва мостов, приведший в конце концов к полному согласию. Да, выгоднее как можно больше устраивать диверсий на путях сообщения.

Берзин полагал, что обрадует Артура: в его распоряжение отрядили новую переводчицу. Но Артур, еще не забывший про обмороки, воспротивился:

– Бабу я не возьму. По условиям работы это исключается. – И привел много убедительных доводов.

Конечно, Артур прав, но что же делать, если мужчин переводчиков в распоряжении советника нет?

Ее зовут Хосефа, Хосефина. Никого другого мне предложить не могут. За ней нужно съездить на аэродром Ла Финка, это километрах в семи от Альбасете. Давай назначим ей испытательный срок, – предложил Берзин.

Берзин полагался на горячие похвалы советников, им очень не хотелось отпускать Хосефу.

Хосефа, она же Елизавета Александровна Паршина, не профессиональная переводчица с испанского. В Москве занималась испанским раз в неделю, два учебных часа. В московском «Интуристе» на попечении Паршиной бывали только французские туристы.

В Испании она попала к нашим летчикам, на аэродром Алькла-де-Энарес. Французским языком владели многие испанские авиаторы – кто получше, кто похуже. Во-первых, летчики в Испании родом преимущественно из состоятельных, даже аристократических семейств, во-вторых, испанцы учились летному делу во Франции.

За три месяца аэродромной жизни Паршина сделала большие успехи в испанском языке – понимала испанцев хорошо и говорила уже бегло. Потому Берзин и решил направить ее на один из самых трудных участков к майору Артуро.

Удивительно, как быстро молодая переводчица из респектабельного «Интуриста» смогла адаптироваться в неприхотливом, полном невзгод и опасностей партизанском житьебытье герильерос, как не теряла присутствие духа в критических обстоятельствах!

Первые же дни совместной работы заставили Артура отказаться от былого предубеждения. Своей отвагой эта невысокая светловолосая девушка подавала пример даже некоторым мужчинам. Она быстро научилась улавливать своеобразный андалузский говор, какой звучал в отряде. Спустя время, уже прослышав о дружной боевой работе Артура и его переводчицы, Берзин, посмеиваясь, задал Артуру вопрос:

– Кончился испытательный срок у Елизаветы Паршиной?

5. «Пятая колонна»

«Теперь у нас в строю шестнадцать танков, – записал Арман 4 ноября. – Личный состав основной роты за семь дней непрерывных боев окончательно измотался. Материальная часть требует ремонта, но думать об отдыхе не приходится. Чувствуется приближение критических дней борьбы за столицу республики».

В тот день франкисты захватили Хетафе и аэродром «Куатро виентос» в десяти километрах от Мадрида. Сидя в танке на исходной позиции, Арман услышал специальную радиопередачу мятежников «Последние часы Мадрида».

Франкисты утверждали: в пятницу, 7 ноября, каудильо войдет в Мадрид. «Последние часы Мадрида» ссылались на германские источники: «по совету некоторых друзей генерал Франко избрал этот день специально для того, чтобы омрачить ежегодный праздник марксистов, годовщину большевистской революции».

Ожесточенными бомбардировками Мадрида мятежники пытались сломить сопротивление его защитников. Чтобы не нарушить работу штаба Мадридского фронта, командование решило перебраться в здание министерства финансов после его эвакуации. Там пустовали подземные сейфы – бронированные казематы, где хранился золотой запас страны, валютный фонд, ценные бумаги. Подвалы углубили, расширили, устроили вентиляцию, протянули туда всевозможные кабели, обставили кое-какой мебелью. В эти подвалы с металлическими стенами перебрался генерал Миаха со штабом.

Поздними вечерами сюда съезжались командиры, советники из интербригад, полков, батарей, эскадрилий, отрядов. Увы, их маршруты делались все более короткими.

Арман встретил в бронированном подземелье Берзина, Хаджи Мамсурова, с которыми несколько лет назад его познакомил в Москве Альфред, и Михаила, Кольцова; с ним он тоже был хорошо знаком, а под Мадридом успел сдружиться.

Уже за полночь Берзин пригласил Армана на ужин в отель «Палас». Туда же перебрался Кольцов – его отель «Флорида» сильно разрушен. Фашисты разбомбили несколько госпиталей, и многоэтажный «Палас» приютил раненых. Остались лишь апартаменты в левом крыле второго этажа. В таком небоскребе эти апартаменты можно смело назвать бомбоубежищем.

У Берзина несколько улучшилось настроение: наконец-то у Мадрида появилась радиотелефонная связь с Москвой! Кроме того, за последние дни укрепили