танкисты Армана спешили туда, где было особенно трудно. Горстка танкистов показывала чудеса храбрости и выносливости, появляясь в один и тот же день то на одном, то на другом участке фронта.

3. Встреча в подземелье

Арман еще не виделся с Берзиным в Мадриде. Тот должен был со дня на день вернуться из Валенсии.

Ян Карлович Берзин, все такой же ладный, подтянутый, приветливый, встретил Армана в штабе обороны Мадрида в подземелье, в комнате с могучими сводами. Серые глаза Берзина потеплели.

– А поворотись-ка, сынку, – Берзин осторожно обнял вошедшего Армана, заметив, что руки у него забинтованы. – Здравствуй, Пауль, здравия желаю, капитан Грейзе! Ну как, привык к своему псевдониму?

– Меня иногда за немца принимают…

– Та-а-ак, копоть успел отмыть, а на лице кровоподтек, ожоги… Все-таки не зря тогда отправил тебя в пятую мотомехбригаду. Научил тебя Альфред кое-чему. Узнал бы про твои боевые дела – порадовался издалека за своего Пауля…

Арман кивнул коротко.

– А ты времени не терял, – улыбнулся Берзин. – Не доехал до главного советника, генерала Гришина, не получил от него советов, а успел изрядно потрепать фашистов. Он жаловался на тебя… Теперь о деле…

Улетучилась мимолетная веселость. Берзин посуровел. Арман вгляделся в него: заметно побелел ежик волос, но серо голубые глаза полны молодого блеска, и, хотя на нем штатский костюм, строевая выправка чувствовалась; он сел в старинное кресло с высокой спинкой.

Как бы ни был встревожен, взволнован, он всегда разговаривал с подчиненными спокойно; сколько бы бессонных ночей ни пряталось в его усталых глазах, хватало выдержки скрывать, что устал до изнеможения, работал в полную силу, не помышляя об отдыхе, как волшебный радиопередатчик, у которого никогда не иссякают батарейки и который обладает способностью во время работы аккумулировать нужную ему энергию.

Он не расспрашивал о жестоком сражении в Сесенье; хотя наверняка ему уже об этом доложили.

Берзин был очень недоволен обстановкой в штабе Центрального фронта, нарушением основных законов фронтовой конспирации, утечкой секретной информации, а что такая утечка имеет место – совершенно очевидно и для Берзина, и для его бывшего подопечного.

Нетрудно понять, какой урон принесло громогласное и широковещательное оповещение о предстоявшем 29 октября наступлении на Сесенью. Если бы просто агитационный призыв, а то – с выдачей всего оперативного приказа о наступлении! Приказ разослали в республиканские части, нарушив его секретность. А в канун наступления приказ высшего военного командования Центрального фронта передавался еще и по радио!

Берзин достал из ящика стола лист с переводом этого приказа на русский.

– Не приказ, а какая-то прокламация, разосланная не к месту и не ко времени. Не пойму – чего у сочинителя больше: глупости или зловредного умысла? Иногда дурак и предатель отлично уживаются и дополняют один другого.

– Правильно сказал мне Михаил Кольцов: шпионов можно засылать в местные штабы не для работы, а для отдыха… – невесело усмехнулся Арман; улыбаться ему было больно, обожжены губы, лицо воспалено от ожогов.

– Может, и бутылки с бензином фашисты начали готовить, услышав рекламу про вас, танкистов?

Арман пожал плечами, он не удивился повышенному интересу Берзина к неожиданному оружию против танков. Эти проклятые бутылки придется иметь в виду всем танкистам. Просто так, с небрежным высокомерием от этих бутылок не отмахнешься, тем более в Испании. Здесь, где танку иногда приходится пробираться по узким улочкам среди старинных домов, легче легкого швырнуть бутылку: с бензином из окна, с балкона, из-за каменной ограды.

Берзин предположил, что со временем бутылки будут наполнять не бензином с ваткой-затычкой, которую надо поджечь в момент броска, а самовоспламеняющейся жидкостью. И на спички тратиться не станут. Трахнут такой подарочек о броню, и огонь мгновенно расползется по всем щелям…

За спокойным тоном Берзина, которым он сообщал плачевные новости последних дней, чувствовалось предельное напряжение. Тучи над Мадридом сгущались.

– Ты что-нибудь слышал о «пятой колонне»? Арман неуверенно развел забинтованными руками.

Что же это за «пятая колонна»? В тылу немало готовых каждый день нанести республике удар в спину. Много вооруженных врагов скрывается в городе, отсиживается в посольствах, больше всего в германском.

Случается, на улицах, площадях бросают гранаты, стреляют в милисианос с чердаков, крыш, верхних этажей – из окон и с балконов.

– Эх, нам бы с тобой лишний взвод танков, – мечтательно вздохнул Берзин. – Мы ввели бы в Мадриде бессонное патрулирование. Сразу укоротили бы руки «пятой колонне». Слушай, Пауль, ты не мог бы в ближайшие дни и ночи чаще наведываться в город?

– Конечно, могу. Исходные позиции моих танков с каждым днем все ближе к городу.

– Когда я сказал «наведываться», то имел в виду не тебя персонально, а твои Т-26. Положение в Мадриде такое, что… Мне не дает спать «пятая колонна». Я уже говорил об этом с генералом Миахой, с его помощником Касадо, но взаимопонимания не нашел. Или они не представляют себе опасности, или… Им лишь бы не сотрудничать с коммунистами. Хотя хорошо понимают, кому город прежде всего обязан своим героическим сопротивлением.

Накануне тяжелых ноябрьских боев за Мадрид Берзин встретился с прибывшим в его распоряжение военным советником Кириллом Афанасьевичем Мерецковым (в Испании он звался Петровичем).

Маршал К.А. Мерецков вспоминал эту встречу:

«Мы обнялись и тут же стали намечать порядок дальнейшей работы. Я доложил Берзину о своих полномочиях, а он связался с республиканскими командирами и сообщил им о прибытии новой группы советских военных советников. Затем Ян Карлович сказал, что главная задача ближайших суток и недель – превратить Мадрид в крепость. Твердо рассчитывать можно было на коммунистов, на людей из министерства внутренних дел и на гражданское население города. Берзин расстелил на столе карту и начал показывать места расположения будущих оборонительных сооружений… Берзин размышлял над планом оборонительных сооружений. Все ли тут верно? Вспомнили русскую поговорку: гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить. Чтобы не ошибиться, договорились втроем объехать рано утром окрестности города, осмотреть на местности, как лягут будущие окопы и брустверы… Всю ночь мы не сомкнули глаз; а утром объехали предместья Мадрида. Рекогносцировка позволила установить, что план обороны хорош. Я. К: Берзин, чтобы поскорее претворить его в жизнь, обратился за помощью к испанским коммунистам…»

4. Артур Спрогис

Пока Артур Спрогис, прибывший утром, ждал приема, он поневоле прислушался к разговору, который вели вполголоса двое незнакомых русских, судя по выправке – командиры. Один из них несколько раз обмолвился: «Павел Иванович приказал…», «Надо спросить у Павла Ивановича…» Спрогиса тут же осенило – Берзин! Павел Иванович –